От лжи остался горький осадок, но выбора у меня не было.
На следующее утро мой мир рухнул.
Уехав из Парижа еще вечером, мы с Поппи пришли на работу пораньше, чтобы посмотреть отзывы о презентации.
На первый взгляд они были прекрасные. В «Бостон гЛОуб» опубликовали лестный биографический очерк о Гийоме, в котором говорилось, что его музыка «подобна французскому вину: мягкая, вкусная и создана для того, чтобы дарить хорошее настроение». В «Нью-Йорк таймс» писали, что Гийом — актер, автор песен, певец и плейбой — первый настоящий представитель Возрождения XXI века. В «Лондон миррор» вышла передовица с громким заголовком: «Принц Уильям, берегись! В городе завелся новый холостяк!»
Увы, была одна огромная загвоздка: о прошедшей презентации от UPP — ни слова.
— Габриель не сдал статью, — сказала Поппи, листая сайты, и в ужасе поглядела на меня — Он не сдал статью!
— Ну, лучше пусть никакой статьи не будет, чем разгромная, — выдавила я, пытаясь во всем найти плюсы.
Поппи долго на меня смотрела и наконец воскликнула:
— Да, но ведь тут вообще ничего нет! Это означает, что «KMG» напрасно вбухала в презентацию кучу денег — в двухстах газетах по всему миру о ней не напишут.
Я охнула. У меня внутри все перевернулось.
— Точно…
В этом смысле даже плохие новости были лучше, чем их полное отсутствие.
Зазвонил телефон, и Поппи рассеянно сняла трубку, в которой заговорили так громко, что услышала даже я. Через несколько секунд Поппи положила телефон на место и побледнела.
— Звонила Вероник… Она вызывает нас к себе. Немедленно.
— Ох, Поппи… какой ужас… прости меня!
Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться.
— Пока ничего страшного не случилось. Может, Вероник хочет похвалить нас за прекрасные статьи в сегодняшних газетах.
Через пятнадцать минут мы подошли ко входу в «KMG», и нас тут же проводили в кабинет Вероник. Она приветствовала нас кивком и предложила сесть, а сама скрестила руки на груди и целую вечность переводила взгляд с меня на Поппи и обратно.
— Поппи, — наконец сказала она спокойным голосом, — ты знаешь, сколько «KMG» потратила на эту презентацию?
Поппи нервно сглотнула.
— Да, мэм. Очень много.
— Верно. А известно ли тебе, зачем мы потратили столько денег?
Поппи снова сглотнула.
— Чтобы раскрутить Гийома? — неуверенно предположила она.
— Да. И потому что ты убедила нас в необходимости презентации.
Моя подруга откашлялась и тихо пролепетала:
— В газетах вышли замечательные статьи…
— В «Бостон глоуб», «Нью-Йорк тайме» и «Лондон миррор»… — подключилась я.
Вероник покосилась на меня, как на досадную помеху, затем снова перевела взгляд на Поппи.
— Сегодня, когда я пришла на работу, у меня возник вопрос: почему о Гийоме Рише нет ни слова в сотнях га зет, которые, как ты меня уверяла, непременно о нем напишут.
Наступила мертвая тишина. Поппи взглянула на меня, потом на Вероник. Еще раз нервно откашлялась.
— Я могу объяснить…
— Нет нужды, — резко перебила ее Вероник, подняв руку. — Я сама нашла ответ на этот вопрос. Узнав о вашей недоработке, я спросила себя: «Почему? Почему более чем в двухстах газетах нет ни слова о презентации? Ведь Поппи мне обещала».
— Вероник, я…
— Не перебивай, — снова подняв руку, сказала та. Меня замутило, и я вжалась в спинку стула, мечтая вовсе исчезнуть под обивкой. — Словом, я сделала несколько звонков и обнаружила, что заметки отсутствуют в тех газетах, которые получают информацию от UPP. «Как же так? — спросила я себя. — Ведь в списках приглашенных был репортер из UPP.
— Вероник, я… — снова попыталась объясниться Поппи.
— Дай мне закончить, — ледяным тоном оборвала ее Вероник. — Я еще раз просмотрела список и увидела: да, действительно, от UPP должен был приехать некий Габриель Франкёр. Согласно документам, он зарегистрировался и пробыл в гостинице все выходные. «Что ж, — подумала я, — возможно, ему не понравилась музыка». Поэтому я позвонила начальнику парижского бюро UPP, чтобы все выяснить.
— Позвонила? — тихо переспросила Поппи и смертельно побледнела. Я еще больше вжалась в спинку, чувствуя себя самым ужасным человеком на свете.
— Позвонила. И знаешь, что мне сказали?
Поппи не ответила. Она сидела, молча уставившись на Вероник. Та быстро взглянула на меня. Я вспыхнула но попыталась сделать невинное лицо.
— Мне сказали, что этому репортеру, Габриелю Франкёру, нравится музыка Гийома. До сих пор именно он писал о нем все статьи. Однако на презентации что-то случилось, и мистер Франкёр уехал раньше времени, а начальству сказал, что больше не сможет беспристрастно писать о Гийоме.
— О нет, — пролепетала я.
Вероник строго посмотрела на меня.
— Mais oui. Его редактор тоже сначала ничего не понял и был очень расстроен: UPP потратили кругленькую сумму, чтобы отправить на презентацию одного из лучших своих репортеров. Мало того, агентство уже анонсировало будущую статью в газетах по всему миру, чтобы там подготовили место в колонках светских новостей. Поэтому редактор все-таки добился от Габриеля объяснений.
Мы с Поппи тревожно переглянулись.
Вероник, злобно сверкая глазами, продолжала:
— Мистер Франкёр сказал только одно: между ним и агентом по рекламе из «KMG» что-то произошло. Что именно, он не уточнил, однако инцидент более чем серьезный. Он временно отказался писать музыкальные обзоры и добровольно перевелся в отдел некрологов.
Вероник умолкла и оглядела нас с Поппи. Я была готова провалиться под землю.
— Кто-нибудь из вас объяснит мне, в чем дело? На презентации вы были единственными агентами по рекламе от «KMG».
Поппи хотела что-то сказать, но Вероник налетела на нее с новыми обвинениями.
— Считаю должным отметить, — процедила она, — что вы испортили наши отношения с одним из самых влиятельных информационных агентств мира.
— Все не так ужасно… — тихо проговорила Поппи. Вероник перестала усмехаться и нахмурилась.
— Не тебе решать, что ужасно, а что нет для «KMG». Это решаю я. А вы — всего лишь наемные сотрудники.
Поппи униженно замолчала. Мое сердце обливалось кровью: я никогда не видела подругу такой раздавленной. Надо было срочно что-то предпринять.
— Вероник… — тихо начала я, и та обратила на меня пылающий взгляд. — Поппи здесь ни при чем. Во всем виновата я. И ради справедливости надо заметить, что Поппи вообще ни в чем нельзя винить. Она проделала огромную работу — далеко не каждый музыкальный проект получает такое освещение в печати. Это колоссальный труд. Презентация прошла успешно, пусть о ней и не написали в UPP.
— Наша компания вложила в нее столько денег не ради того, чтобы все рухнуло из-за какой-то личной ссоры между агентом по рекламе… — она бросила злой взгляд на Поппи, — и журналистом!
— Это я во всем виновата, Вероник.
Та снова посмотрела на меня. Я собралась с духом и сказала:
— Агент по рекламе — это я, а не Поппи.
— Не надо… — выдавила моя подруга. Я покачала головой.
Вероник свирепо уставилась на меня и тихим голосом сказала:
— Продолжайте.
Я перевела дыхание.
— Я позволила себе непрофессиональное поведение с Габриелем Франкёром. Между ним и Гийомом произошел конфликт, который я не смогла уладить. Это полностью моя вина.
Вероник долго молчала.
— Ясно, — наконец проронила она.
Мы с Поппи переглянулись.
Вероник опустила глаза и некоторое время сидела неподвижно, как будто медитировала. Затем подняла взгляд на меня.
— Надеюсь, к вечеру ваше заявление об уходе будет на моем столе.
Поппи охнула.
— Вероник, в этом нет необходимости!
— А тебе, — Вероник повернулась к Поппи, — я даю последний шанс, за твои прежние заслуги перед «KMG». Надеюсь, впредь ты не станешь нанимать агентов, которые могут рискнуть нашей репутацией. Это непростительно.