Мервель ненадолго растерялся, но быстро овладел собой и пожал руку Рафу.
– Мне тоже очень приятно, – пробормотал инспектор.
Мадам Икс вернулась на свое место на коленях у дедушки. Она с презрением посмотрела на Оскара Уайльда, когда собачонка положила лапу на ногу Мервеля, с надеждой глядя на него и виляя пушистым хвостом.
– Merci[25], но нет, я вынужден отказаться, – ответил детектив. – Мне предстоят еще много часов работы, прежде чем я смогу себя побаловать.
– Отстань от человека, Оскар, звереныш, – сказал Раф, отвернувшись от столика и увидев, как его питомец танцует на задних лапах перед коленом инспектора.
Мадам Икс усмехнулась.
Я рассердилась.
Это был не светский прием, а мужчины вели себя так, как будто так оно и есть – по крайней мере мужчины постарше. Инспектор тем временем внимательно осматривал комнату с того места, которое он занял на диване рядом с моим помятым пальто. Мне это не нравилось. Мне не нравилось, что он озирается по сторонам и подмечает все детали.
– Тогда, может, горячего кофе, inspecteur? – спросил Раф.
– Было бы очень приятно, спасибо, – ответил Мервель, снял пальто и вместо того, чтобы бросить его на диван, как сделала я, повесил на вешалку у двери.
Я встала, чтобы приготовить горячий напиток – это заняло бы всего минуту, так как мы всегда держали в чайнике кипяток, и хотела, чтобы детектив последовал за мной. Мне было тревожно оставлять его наедине с моими дедушкой и дядюшкой.
Но, разумеется, он этого не сделал, и когда через несколько минут я вернулась с его кофе, то застала мужчин за непринужденной беседой.
Неужели они говорили о погоде? Или о плане Маршалла? Или даже о настойчивости Оскара Уайльда, который растянулся на полу и выглядел просто очаровательно. Он надеялся получить лакомство.
Нет. Они говорили обо мне.
– …переехала к нам после смерти бабушки, – объяснял дед. – Моей жены. В апреле. Не так ли, Раф?
– Да, – язвительно подхватила я. – Я переехала сюда как раз перед Пасхой.
– Меня поразил ваш превосходный французский, – похвалил меня Мервель, забирая у меня кофе.
– Мама и бабушка меня научили, – хладнокровно объяснила я.
Почему бы нам не перейти к делу?!
– Но вы же родились в Америке, – продолжал детектив так же настойчиво, как и Оскар Уайлд.
Теперь пушистый песик катался по полу перед инспектором, игриво болтая четырьмя лапками и извиваясь из стороны в сторону на спине.
– Избавь бедное животное от страданий, Раф! – Дедушка хрипло рассмеялся.
– А по-моему, он очень забавный, – заметил Мервель. – Интересно, что он будет делать дальше?
– Инспектор, о чем вы хотели со мной поговорить? – вмешалась я, пытаясь направить разговор в нужное русло.
Раф подхватил мистера Уайльда на руки и скормил маленькой собачке два печенья размером с ноготок, которые он хранил в банке рядом со своим креслом. Затем, вздохнув, он предложил одно угощение мадам Икс, которая понюхала его, как будто никогда прежде не видела ничего подобного – а она видела! – а затем соблаговолила взять.
– Ах да, мадемуазель Найт, – произнес детектив и вытащил из внутреннего кармана блокнот и карандаш. – Я хотел обсудить некоторые сведения, которые вы предоставили мне ранее. – Он пролистал исписанные страницы: должно быть, он сделал заметки после разговора со мной и Джулией.
– Хорошо, я готова. – Мой желудок сжался, и я вспомнила, что оставила виски на кухне, когда варила кофе.
– Вы и мадемуазель Тереза Лоньон вместе вышли из квартиры Чайлдов в… во сколько, вы сказали? – Он заглянул в свой блокнот.
– В два часа, – ответила я, пытаясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды всех присутствующих.
– И никого поблизости не было, когда вы оставили ее у входной двери.
– Нет, инспектор. Я больше никого не видела.
– А как насчет других гостей вечеринки? Они оставались наверху, или вы ушли последней?
– Наверху оставалось несколько человек. Кажется, они не собирались расходиться.
Мервель покрутил в руке карандаш, но вместо того, чтобы писать что-либо в блокноте, засунул карандаш между двумя страницами и достал из кармана небольшой конверт.
– Итак, вы никогда не встречали мадемуазель Терезу Лоньон и никогда не слышали о ней до вчерашнего вечера. И разговаривали с ней, только когда вместе спускались в лифте. Верно, мадемуазель Найт?
– Да, я так и сказала. – Я наблюдала, как его ловкие пальцы извлекают содержимое конверта. – Я увидела ее впервые прошлой ночью, и мы почти не говорили.