Желая выйти из зоны своего комфорта, я выбрал Коста-Рику. Я не говорил по-испански, и, насколько мне было известно, из моего вуза только я подал заявку на обучение в Коста-Рике. Это было то, что нужно!
Я решил измениться, вырваться из капкана стеснительности. Я учился быть увереннее и постоянно спрашивал прохожих, как мне куда-либо пройти.
На ломаном испанском. Даже когда знал, куда мне идти. А затем я пытался перевести все в пяти- или десятиминутный разговор.
Во время обеда я нарочно садился за стол с незнакомыми людьми и неловко пытался заводить беседы. А в барах, вместо того чтобы весело напиваться, я стоял в сторонке и нервничал. Но иногда я все же набирался смелости и заговаривал с людьми.
Вскоре благодаря подобной тактике я завел друзей. Я стал известен в университетском кампусе. По пути на учебу я здоровался с каждым встречным. Одна из моих подруг даже заявила, что я самый общительный и уверенный среди всех ее знакомых. Она думала, что я таким родился (ха-ха!).
А затем я вернулся назад в США, в свой университет. К своим немногочисленным знакомым и к воспоминаниям о том, как меня отвергли.
Но разница была в том, что теперь я изменился. В один из первых вечеров после возвращения я пошел в бар. Я встретился со знакомыми, рассказывал истории про Коста-Рику. Постепенно вокруг меня образовалась кучка людей. Все смеялись. Ребята, с которыми я до этого не осмеливался заговорить, задавали мне вопросы. «Обязательно приходи на следующей неделе», – сказали мне.
Я чувствовал себя королем мира.
Вдруг кто-то похлопал меня по плечу. Это была подруга, познакомившая меня с Джейн.
«Привет! Возможно, я не вовремя, но я подумала, что тебе будет интересно. Сейчас ко мне подошла Джейн и спросила: “Это Чарли? Он отлично выглядит!”».
С момента моего отъезда я не набрал и не потерял ни фунта веса. Если что и поменялось – возможно, я немного размяк после трех месяцев на рисе и бобах три раза в сутки.
Но Джейн считала, что я выгляжу великолепно. И это говорило лишь об одном.
Сработало!
Даже не пообщавшись с ней, мне удалось изменить ее мнение обо мне. Джейн увидела, как я веду себя, общаясь с другими, и изменила свое отношение. Впервые в жизни я почувствовал, каково это – излучать харизму.
Я больше не пытался поговорить с Джейн. Признаюсь, меня по-прежнему задевал ее предыдущий отказ. И я боялся, что и в этот раз произойдет то же самое.
Но я стал просто одержим идеей развития своей харизмы и с головой погрузился в процесс.
Я заручился поддержкой своего лучшего друга Бена. В конце каждого дня мы созванивались и обсуждали наши успехи. Мы говорили о том, чему мы научились за прошедший день и как можно улучшить результаты. По кусочкам мы стали составлять общую картину искусства человеческого общения, которому нас никто не учил.
Бен не был таким скромным, как я, но и у него были свои проблемы, связанные с харизмой.
За шесть месяцев до этого Бен проходил стажировку в банке. Подразумевалось, что после стажировки его возьмут на работу. К сожалению, Бен не смог наладить нормальных отношений и ему отказали в трудоустройстве. До этого он думал, что весь старший курс колледжа пройдет беззаботно, но вместо этого ему пришлось в срочном порядке подыскивать себе новую работу.
Именно тогда мы решили начать работать над нашей харизмой. В итоге Бену предложили место все четыре компании, в которых он собеседовался. Он выбрал престижный банк. Коллеги и руководители его полюбили, и, когда он уходил спустя два года на новое рабочее место, ему сообщили, что он был «культурно-аккретивным» сотрудником. На языке банковских служащих это что-то вроде «ты нам нравишься».
Я устроился на работу в консультационную фирму. И несмотря на ошибки, свойственные новичкам, дешевые шмотки и нежелание сбрить свой мини-ирокез, я понравился руководству. Во время корпоративов президент компании частенько соревновался со мной в питье пива на скорость.
Другие сотрудники говорили с руководством преимущественно о работе, а я мог рассказать о том, как провел выходные. В итоге я частенько получал различные бонусы.
А затем, когда всех постепенно начали повышать, я совершил нечто безумное: вошел в кабинет президента компании, сел в кресло, и на протяжении часа мы вели неспешный разговор. Я признался, что через два месяца планирую переехать в Нью-Йорк, рассказал, насколько я ценю все то, что компания сделала для меня. Я старался понять, захочет ли он отпускать меня.
Я вышел из кабинета с разрешением на удаленную работу из Нью-Йорка и 87-процентной прибавкой к зарплате. Мне было всего 24 года – я практически удвоил свой заработок и получил возможность жить и работать, где мне захочется.