Ручку, торчавшую из влажной оберточной бумаги, я узнала сразу.
- Моя трость! Святая Генриетта, я ведь недавно о ней вспоминала - пошел дождь, а у меня не было даже зонта, ведь вторая трость - это просто палка, а я привыкла, что раз беру трость с собой, то и зонтик мне не нужен, потому что можно расстегнуть кольца на ней и раскрыть... Простите, - смутилась я, обрывая сбивчивую речь. - Эта вещь действительно дорога для меня - она ведь осталась от леди Милдред, а та в свою очередь привезла ее из Чжанской Империи, в первое свое путешествие. Я уже и не наделялась вернуть трость...
Маркиз нахмурился. Кажется, мои слова его задели.
- Что вы такое говорите, Виржиния, - укорил он меня. - Это же ваши вещи, как я мог оставить их у себя? В свертке, к слову, еще и ваша накидка, а здесь, - маркиз протянул мне большую из коробок, - лежит шляпка, которую вы забыли у меня. Премилая вещица, неужели сейчас такое носят?
Я только склонила голову, пряча улыбку.
- Не лукавьте, дядя Рэйвен. В моде вы точно разбираетесь лучше меня, даже в женской, - я присела в подчеркнуто-придворном реверансе. - И позвольте поблагодарить вас за то, что сохранили мои вещи, оставленные по растерянности в вашем доме.
- Не стоит благодарности, Виржиния, - дядя протянул руку, словно хотел прикоснуться к моим волосам, но тут же и отвел ее в сторону, не завершив жеста, и отступил. - Я хотел вернуть вам еще кое-что. Это тоже ваша собственность. Впрочем, я пойму, если вы откажетесь.
- Что это?
Я осторожно приняла меньшую - и последнюю - коробку. Она была весьма тяжелой.
- Сувениры из Алмании. Те самые.
- О. Понимаю.
Значит, сапфировый гарнитур и старинная книга рецептов... Я растерянно огладила картон коробки. Надо же, влажный - наверное, снег все еще идет. Идет - и тает, потому что на улице тепло. Вот потом будет каша на дороге... такая же скользкая, как мои мысли сейчас.
- Виржиния?
И я наконец решилась.
- Спасибо за подарок, дядя, - на сей раз мой реверанс не был таким уж правильно-формальным, зато я постаралась вложить в свои слова искреннюю благодарность и уважение. - Это просто чудесно.
- Могу я рассчитывать на то, что на балу вы появитесь с одним из этих скромных даров? - шутливо поинтересовался дядя Рэйвен, но я чувствовала, что он совершенно серьезен и от моего ответа зависит многое.
Однако от маленькой шпильки удержаться не смогла.
- Конечно, да - если вы говорите об украшениях, а не о книге. Читать, пока все танцуют, было бы крайне невежливо.
Дядя Рэйвен улыбнулся и протянул руку, проводя кончиками пальцев вдоль моей скулы. Меня тут же кинуло в жар - не от смущения, а потому что... потому что...
Не знаю, почему.
- Если вы собираетесь танцевать, дорогая невеста, то один танец точно будет за мной.
- Непременно, - чопорно кивнула я, с трудом удержавшись от смешка. - Леди Милдред, к слову, говорила, что вы танцуете ужасно.
- С ее точки зрения все, что я делал, внушало ужас, так что волноваться вам не о чем, Виржиния.
Только когда маркиз отнял руку, я осознала, какие холодные у него были пальцы. Святые небеса, он же, наверное, замерз, как последний бродяга, пока добирался до кофейни - в своем-то щегольском сюртуке да по такой погодке!
- Полагаю, наш договор нужно скрепить - хотя бы чашечкой горячего чая с пряностями, как вы считаете? - настойчиво предложила я и взяла маркиза за руку, уводя его к свободному столику. - Отказ не принимается, так и знайте.
- И не думал отказываться, - серьезно кивнул Рэйвен. - К тому же нам еще есть, что обсудить. Возвращаясь к статье в газете... Виржиния, как вам могло прийти в голову участвовать в подобном безумии? Зачем вас понесло в этот собор?
Я принужденно рассмеялась. Опять дядя Рэйвен за старое... Он неисправим.
- А с каких это пор собор является неподобающим местом для пребывания молодой особы?
Не успев присесть за столик, я подскочила и едва не налетела на дядю, любезно отодвинувшего для меня стул.
- Эллис! То есть мистер Норманн! Так вы еще здесь?
- А куда бы я делся? - детектив с веселым нахальством поглядывал на нас с маркизом, спрятав руки в карманы. Волосы у него были растрепаны и казались сейчас однородно-серыми - всего лишь оптический эффект в тусклом освещении от смешавшихся темных и седых прядей. - Газета моя лежит здесь, да и плащ - вон, на крючке висит... Доброй ночи, лорд Рокпорт, не смотрите на меня так грозно. Честное слово, я ничего дурного не замышлял - по крайней мере, сегодня, - дотошно уточнил Эллис.
Маркиз крепко, почти до боли сжал мое плечо - не иначе, как от избытка чувств. Я раздраженно дернула рукой, чтобы освободиться.
- Не могу сказать, что рад видеть вас, мистер Норманн, - холодно произнес он. Дышать отчего-то стало труднее, как будто воздух стал острым и колким.
Детективу, впрочем, любые слова были нипочем.
- А я вот рад вас видеть, - шкодливо ухмыльнулся он и шагнул ближе. - У меня к вам разговор. Точнее, сделка.
- Обязательно обсуждать ее здесь и сейчас?
Голосом маркиза, думаю, можно было уже резать металл, как мягкий сыр.
- Конечно. Она ведь и Виржинии касается, - светло и беспечно улыбнулся Эллис. И, прежде чем Рэйвен успел что-либо возразить, продолжил скороговоркой: - Тот парикмахер, который покушался на нее, Халински, умер в тюрьме через два дня после задержания. Он совершенно точно был безумен. Он то рыдал, то смеялся, то сыпал угрозами, то звал покойную жену, то просто кричал - до сорванного горла, а потом беззвучно шептал что-то сжавшись в комок. Я дважды пытался допросить его - и все безрезультатно, ни одного внятного ответ. Но одна вещь накрепко засела у меня в памяти... - Эллис сделал паузу. Но маркиз теперь и не думал его перебивать. Он внимательно слушал, с каждым следующим словом детектива неосознанно подтягивая меня все ближе к себе, так, что к концу тирады я оказалась в плотном кольце объятий, то ли сдерживающем, то ли защищающем. - Я задавал Халински обычные в подобных случаях вопросы. Цель нападения, замыслы, сообщники... И всякий раз Халински начинал нести какую-то ерунду, всегда разную. И лишь ответы на один вопрос всегда повторялись, хотя я не сразу понял это, потому что отвечал безумец... на древнероманском. Но не так давно я додумался показать протоколы допросов одному знающему человеку, и тот нашел в потоке бессвязного бреда схожие по смыслу выражения. "Респонсум эспентактес" - ищущий ответа, и "коллигере дебита" - взыскивающий долги, и "коллигендис мессем" - собирающий урожай, и "прессор" - преследователь, и "кадавер" - мертвец, и "хоспитиум ноктем" - ночной гость, и "канус" - седой, и "окулис альбис" - белоглазый, - монотонно и жутко цитировал Эллис по памяти, закрыв глаза. Веки у него подрагивали. - Каждый раз, когда я спрашивал Халински о сообщнике, повторял это. А позже... позже выяснилось, что покойная жена безумца не была так уж похожа на Виржинию или на Эвани Тайлер. И еще, - Эллис открыл наконец глаза. - Женщина из лавки напротив дома, где жил Халински, была очень дружна с его покойной женой. По словам этой торговки, Халински сразу после смерти обожаемой супруги впал в черную меланхолию и сумел прийти в себя только через полтора месяца. И он однажды обмолвился, что ему в этом помог какой-то человек - "благородный господин с черной служанкой".
Маркиз резко выдохнул. Сердце у него заколотилось в бешеном ритме. Но если б я не стояла так - вплотную прижавшись, то даже и не заметила бы этого. Когда маркиз заговорил, голос его был ровным и холодным.
- Вы уверены, что торговка сказала именно это?
- Да. Я нарочно переспросил ее несколько раз. Но, видимо, слова Халински были слишком необычными и крепко запали ей в голову. "Благородный господин с черной служанкой" - нечасто такое можно встретить, даже в нашем Бромли, да? - внезапно усмехнулся Эллис. - А вот вы, маркиз, кажется, уже видели такого человека.