[1 Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса, с. 17.]
Мир народной смеховой культуры, противостоявший официальной феодально-церковной культуре, существовал и на Руси, что убедительно показали некоторые исследования советских ученых [2]. Древняя Русь знала и многочисленные обрядово-зрелищные смеховые формы, связанные главным образом с деятельностью скоморохов, и разнообразные смеховые и пародийные литературные произведения самых различных жанров.
[2 См.: Белкин А. А. Русские скоморохи. М., 1975; Лихачев Д. С, Панченко А. М. „Смеховой мир" Древней Руси. Л., 1976.]
В книге „Русские скоморохи" А. А. Белкин подробно исследовал место и роль скоморохов в древнерусском обществе, показал социальный смысл и направленность их художественной деятельности. По его мнению, хотя само слово „скоморох" появилось на Руси лишь в середине XI в., сами скоморохи существовали ранее. „…Скоморошество, в широком значении слова, существовало в тесном сплаве с основами народных верований, обычаев, развлечений и долго оставалось непреходящим моментом в общем строе русской культуры" [1]. А. А. Белкин выделяет несколько групп русских скоморохов: это, во-первых, оседлые непрофессиональные скоморохи, жившие в деревнях и выступавшие в роли музыкантов, „игрецов и затейников" главным образом в периоды традиционных народных празднеств (святки, масленица, семик и т. п.) или свадебных торжеств. Во-вторых, оседлые городские скоморохи, значительная часть которых находилась на службе у князей, бояр и другой знати. Эта группа „кормилась" за счет своего искусства и поэтому была близка к профессионалам. Наконец, существовали еще скоморохи „походные", или бродячие, странствующие, творчество которых не было жестко связано с ритуально-зрелищными праздничными формами (поскольку они своим творчеством постоянно зарабатывали на жизнь). По мнению А. А. Белкина, значительная часть репертуара таких скоморохов создавалась ими самими [2].
[1 Белкин А. А. Русские скоморохи, с. 165.]
[2 Белкин А. А. Русские скоморохи, с. 110-115.]
„Игрища", организуемые скоморохами, восходили к языческим праздникам и предполагали активное участие всего населения в песнях, хороводах, плясках, играх всякого рода. Содержание таких „игрищ" резко противоречило основным заповедям и нормам поведения, проповедуемым христианством. Вот почему деятели русского православия издавна осуждали и преследовали как творчество скоморохов, так и всякие народные празднества и увеселения, выходившие за рамки официальной церковной обрядности. Вот какими словами описывает „игрище" в г. Пскове в ночь на праздник рождества Иоанна Крестителя игумен Панфил (XVI в.): „Во святую ту нощь мало не весь град взмятется и взбесится, бубны и сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотонинскими, плесканием и плясанием… женам же и девам плескание и плясание и главам их накивание, устам их неприязнь, клич и вопль, всескверные песни, бесовская угодия свершахуся, и хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание" [1].
[1 Цит. по.: Белкин А. А. Русские скоморохи, с. 121.]
В художественном творчестве скоморохов определенное место (особенно в XVI - XVII вв.) занимало пародирование официальных церковных и государственных норм, правил и установлений. Даже священник и монах подвергались ими осмеянию.
Смеховой мир Древней Руси включал в себя и многие литературные произведения. По мнению академика Д. С. Лихачева, уже „Моление" и „Слово" Даниила Заточника, т. е. произведения, созданные на рубеже XII и XIII вв., содержат в себе все основные особенности древнерусской смеховой традиции, и в частности такую важную ее особенность, как направленность смеха на самого смеющегося автора. „Смеющийся „валяет дурака", паясничает, играет, переодеваясь (вывертывая одежду, надевая шапку задом наперед) и изображая свои несчастья и бедствия. В скрытой и в открытой форме в этом „валянии дурака" присутствует критика существующего мира, разоблачаются существующие социальные отношения, социальная несправедливость. Поэтому в каком-то отношении „дурак" умен: он знает о мире больше, чем его современники" [2].