Л.Н.Толстой, как известно, вступил в прямой конфликт с православной церковью. Он пришел к выводу, что православная догматика и обрядность противоречат здравому смыслу и являются такими же проявлениями суеверий и предрассудков, как спиритизм, вера в гадания, вещие сны и т. п. В романе „Воскресение" Л. Н. Толстой дает описание православного таинства евхаристии (причащения), совлекая с него религиозно-символические одежды и показывая всю нелепость этого обряда. „Сущность богослужения, - пишет Л. Н. Толстой, - состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь бога. Манипуляции эти состояли в том, что священник равномерно, несмотря на то, что этому мешал надетый на него парчовый мешок, поднимал обе руки кверху и держал их так, потом опускался на колени и целовал стол и то, что было на нем. Самое же главное действие было то, когда священник, взяв обеими руками салфетку, равномерно и плавно махал ею над блюдцем и золотой чашей. Предполагалось, что в это самое время из хлеба и вина делается тело и кровь, и потому это место богослужения было обставлено особой торжественностью" [1].
[1 Толстой Л. Н. Собр. соч. В 12-ти т. М., 1959, т. 11, с. 146.]
Срывая, по выражению В. И. Ленина, все и всяческие маски, в том числе и маски с официального православия, Л. Н. Толстой в то же время пытался доказать необходимость христианства, сводил его сущность к этическому учению о любви к ближнему и непротивлению злу насилием. В этом проявилась непоследовательность, противоречивость его идейной позиции, которую В. И. Ленин объяснял противоречивыми условиями, в которые была поставлена деятельность русского крестьянства, в пореформенную эпоху [2].
[2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с. 206-213.]
Критика религии и церкви, раскрытие их реакционной социальной роли имели важное значение для развития изобразительного искусства нового времени.
Яркий пример - творчество выдающегося испанского художника Франсиско Гойи (1746 - 1828). Гойя жил в эпоху, когда Испания была одним из самых отсталых государств Европы, где безраздельно господствовала католическая инквизиция, поощряемая прогнившим королевским режимом. В творчестве Гойи, начиная с 90-х годов XVIII в., одно из центральных мест занимает тема острой, беспощадной критики религиозного фанатизма, мракобесия и изуверства. Борьба против католической церкви велась Гойей в обстановке разгула реакции, физического истребления и заключения в тюрьмы инакомыслящих. Поэтому он вынужден был нередко прибегать к символам и аллегориям, чтобы несколько закамуфлировать подлинный смысл и содержание своих картин и гравюр. Характерна в этом плане знаменитая серия офортов „Капричос". Одна из групп офортов этой серии специально посвящена борьбе разума против тьмы, невежества и религиозных суеверий. Широко известен офорт, названный Гойей „Сон разума рождает чудовищ". Он является как бы философским введением к следующим офортам, о чем свидетельствует подпись к офорту (текст Ф. Гойи): „Воображение, покинутое Разумом, порождает немыслимых чудовищ; но в союзе с Разумом оно - мать искусств и источник творимых ими чудес" [1]. Трудно, на наш взгляд, более ярко и глубоко охарактеризовать соотношение религии и искусства, чем сделал Гойя в этой одной фразе.
[1 См.: Прокофьев В. „Капричос" Гойи. М., 1970, с. 120.]
Ф. Гойя. "Сон разума рождает чудовищ"
В следующих офортах мы видим многих из чудовищ тьмы, о которых говорилось выше. Так, например, офорт под названием „Строгий выговор" пародирует таинство католической исповеди. Как отмечает советский искусствовед В.Прокофьев, некоторые современники Гойи интерпретировали этот офорт как сатирическое изображение трибунала инквизиции. В центре изображен монах с головой хищного зверя, не то хорька, не то волка… Рядом с ним - смиренно исповедующийся мужчина с измученным лицом. Справа к исповедующемуся тянется мерзкая личность в светском костюме, как бы нарушающая тайну исповеди или же представляющая светскую власть на заседании инквизиционного трибунала. А за спиной исповедника-инквизитора происходит многозначительная сцена, в которой еще один монах буквально силой вытягивает признания у какого-то человека.
Ф. Гойя. "Строгий выговор"
Офорт под названием „Из хороших перьев можно сделать хорошую птицу" в завуалированном виде разоблачает социальную сущность религии. На нем изображено засохшее дерево с торчащими в стороны обрубками веток. Форма дерева похожа на крест. На него надета монашеская сутана, и поэтому дерево напоминает огородное чучело в монашеском одеянии. Его окружают испуганные и коленопреклоненные молящиеся. Подлинный смысл изображения не вызывает сомнений, особенно если принять во внимание подпись Гойи к этому офорту: „Как часто смехотворное создание превращается в фантастическое существо, которое, не будучи в действительности ничем, выглядит многим. Так много могут сделать мастерство портного и глупость тех, кто судит о вещах только по их видимости" [1].