Эндрю стоял на краю тротуара и плакал. Он оплакивал свою семью, жену и ребенка, он оплакивал Обеди, оплакивал себя.
Свою неспособность найти выход.
Открывая Тане дверь, Эндрю знал, что она пришла убить его.
— Привет!
Таня поцеловала его в щеку и отвела взгляд. Она оделась для убийства. В элегантный темно-красный шелковый костюм, показывающий в самом лучшем свете каждый дюйм ее чувственного тела.
— Проходи, садись. Я почти закончил готовить. Надеюсь, тебе нравится китайская кухня?
— Да. — Таня села на диван, поставив рядом сумку.
Квартира у Эндрю была просторная. К стандартной обстановке, которая есть почти в каждой сдающейся внаем обставленной квартире, он повесил в гостиной акварели с австралийскими пейзажами. На столике красовались несколько интересных фигурок. Повсюду лежали книги, географические карты и компакт-диски. В углу стояло пианино. Гостиная ей понравилась своей непритязательностью.
Эндрю высунул голову из дверей кухни:
— Что-нибудь выпьешь?
— Красного вина, пожалуйста.
Интересно, как выглядит кровь, когда она вытекает из человека? Похожа на красное вино? А если ее забрызгает?
— Сейчас.
— Ты играешь на фортепиано? — спросила Таня.
Жаль, что она не расспросила тогда Себастьена, как это делать. Долго надо ждать, когда он рухнет после выстрела? Станет ли кричать?
— Да. А ты?
— Меня мама учила в детстве.
Может, пойти в кухню и покончить с этим сейчас?
— Тогда сядь и сыграй что-нибудь.
Таня подошла, нажала насколько клавиш. Посмотрела на ноты, стоящие на пюпитре. Моцарт, концерт для фортепиано № 21. Вдруг вспомнилась гостиная в их доме в Риме. Мама за пианино, папа сидит, откинулся на спинку кресла.
Что бы сказали родители, увидев свою дочку сейчас? Неужели ее так сильно развратило желание власти?
— Ужин будет готов через несколько минут.
— Ты долго жил в Австралии? — крикнула она, разглядывая акварели. Прошлое Эндрю ей было известно. Просто хотелось проверить, врет ли он.
— Я там родился, — ответил Эндрю из кухни. — Родители переехали на Тайвань, когда мне было тринадцать. После университета я пошел в армию и много поездил перед женитьбой.
— Так ты женат?
Эндрю вошел в комнату.
— Нет. Моя жена погибла в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Здесь, на Тайване.
— О, извини. — Таня, разумеется, знала все детали. Его жену Эми сбил пьяный водитель на тротуаре недалеко отсюда. Она погибла в двадцать шесть лет. Была беременна сыном. Водителю дали три года, нашли смягчающие обстоятельства: молодой и прочее.
У него есть какая-то женщина? Она придет на его похороны?
— Все готово. Еще вина?
— Пожалуйста, — произнесла Таня.
Она не ожидала, что ужин доставит ей удовольствие. В отличие от Себастьена, который всегда доминировал в любой беседе, Эндрю очень тактично позволял говорить ей и, казалось, искренне был этим заинтересован. Тане нравилась его непретенциозная задумчивая манера вести беседу. Разумеется, это ничего не меняло. Они говорили о Колледже и своей работе там. Эндрю рассказал о службе в армии и некоторых своих проектах.
— Странно, что мы никогда не работали вместе, — заметила Таня. — Ты думаешь, поэтому нас выбрали для Игры?
— Нет. Согласно правилам, номинантов выбирают случайно. Кроме того, в прошлом я работал с Гораном и Рексом.
— А с Себастьеном?
— Нет. Мы, конечно, были знакомы, но наши пути никогда не пересекались. Колледж очень сложная структура, так что неудивительно.
Да, неудивительно. Но почему так случилось, что работавшие когда-то с ним Горан и Рекс теперь убиты? Очевидно, они что-нибудь знали о его прошлом.
Ужин завершился. Эндрю унес тарелки в кухню. Таня чувствовала, что ему нравится ее общество.
— Давай выйдем, прогуляемся по набережной. Погода хорошая.
Таня кивнула. Она была уверена, что Эндрю ни о чем не подозревает.
— Только прежде я отлучусь на минутку. — Она направилась в ванную комнату. Предложение подышать свежим воздухом оказалось весьма кстати. Обещание, данное Себастьену, в любом случае придется выполнить, но ей хотелось, чтобы это случилось позднее.
Они остановились на берегу. Вокруг мерцали множество огней. В Тайбэе на небольшом участке суши помещались свыше трех миллионов человек, а сравнительно недалеко отсюда простирался континентальный Китай, где обитали один миллиард триста миллионов. И все они жили примерно одинаковой жизнью. Плакали, смеялись, ненавидели, любили, умирали.