Магистр с интересом наблюдал за ним.
— Но было в этом кое-что еще, — промолвил он.
— Что значит «кое-что еще»?
— Вы убили Рекса не только потому, что он вам мешал как соперник.
— Не понимаю, — проговорил Себастьен. Его тон изменился.
— Не лукавьте. Вы все прекрасно понимаете.
— Отдаю должное вашей проницательности, Магистр, — мрачно произнес Себастьен. — Вы великолепно изучили человеческую природу. Полагаю, ничего страшного не случится, если я признаюсь вам в том, что в принципе не имело отношения к делу. Я побывал в его номере в Эррисе и увидел незаконченное письмо к Тане. Из него стало ясно, что он любит ее и когда-то они были физически близки, о чем Таня никогда мне не рассказывала. Рекс также предлагал ей соединить усилия в Игре. То есть Таня должна была выбирать между ним и мной. Я с этим не мог примириться.
— Почему? — спросил Магистр. — Скорее всего она выбрала бы вас, а не Рекса. Она действительно любила вас, а не его.
Себастьен отвернулся и надолго замолк. Затем подошел к буфету, налил им обоим выпить.
— Потом пришлось убрать и Горана. Он вломился в мое шале в Швейцарии, издевался над Таней. Ему была нужна информация об Игре. Ну что ж, он сам накликал себе гибель. Кроме того, Горан знал, что я убил Рекса. После похорон он в разговоре со мной сказал, что не знает, где находился Рекс накануне гибели. Это была неправда, ведь я видел, как они вместе ужинали в ресторане. Наверное, тогда я чем-то выдал себя. В общем, его пришлось убрать как опасного свидетеля.
— А Эндрю и Таня?
Себастьен насупился.
— Я поручил Тане убить его, а она меня подвела. Вернее, предала, потому что наверняка переспала с ним, и не раз. Больше я ей доверять не мог. Они погибли, как Горан, от взрыва бомбы. На катере. Никаких следов не осталось. Разве не так, Магистр, вы убрали в свое время Макса Стантона? Для меня Таня уже ценности не представляла. Она мне помогла, но на завершающем этапе сошла с дистанции. Пришлось заканчивать путь одному. Никто меня в этих преступлениях не уличит, как и в незаконном получении двадцати миллионов долларов. Иными словами, никто не сумеет помешать мне объявить себя победителем в Игре. Кроме одного человека.
— Кого?
— Вас, Магистр.
Не дождавшись ответа, Себастьен вскочил со стула и заходил по комнате.
— Признаюсь, во время Игры меня беспокоил один вопрос. Вы действительно готовы просто так отказаться от огромной власти? — Он замер, посмотрев на Магистра, и покачал головой. — История учит нас, что никто добровольно власть не отдает. И чем больше власть, тем меньше желания. Неужели вы решили расстаться с властью без борьбы?
Зазвонил телефон. Магистр поднялся.
— Прошу меня извинить.
Он прошел к себе в кабинет, снял трубку. Себастьен подкрался к двери и прислушался.
Через полминуты Магистр проговорил: «Я понял», — и положил трубку. Затем нажал кнопку, чтобы больше звонки в эту ночь его не беспокоили, и вернулся к Себастьену.
Тот глотнул коньяка.
— Так вот, я говорю, вы никогда по своей воле власть не отдадите. Это подтверждают два обстоятельства.
— Какие же? — поинтересовался Магистр.
— Первое — гибель Макса Стантона. Его убрали вы, за что, впрочем, я вас не осуждаю.
— А второе?
— Эндрю проболтался Тане, что побывал тайно в вашем доме и ознакомился с правилами Игры, в которые вы нас не посвятили. — Себастьен поднял бокал. — Ваше здоровье!
Они выпили. Магистр задумчиво рассматривал Себастьена.
— Вы ошиблись, Себастьен, полагая, будто Игра — это война. Да, Стантон действительно погиб во время проведения Игры, в которой участвовал я. Однако никто его не убивал.
— А правило девятнадцатое?
— Оно гласит, что лицо, занимающее пост Магистра, может тоже принять участие в Игре. Там сказано «может», но не «должен».
— И вы решили не принимать участия.
— Именно так.
Себастьен пристально вгляделся в собеседника и хрипло рассмеялся:
— Браво, Магистр. Вы замечательно блефуете. Впрочем, ничего иного я от вас и не ожидал.
— Но это правда.
— Нет, — усмехнулся Себастьен. — Но играли вы свою роль превосходно. Я не переставал вами восхищаться. Трюк с китайской шкатулкой вначале сбил с толку даже меня. Великолепная уловка. Но к реальности никакого отношения не имеет. Игра — это война. И в ней может быть только один победитель.
— Что же вы намерены делать? — спросил Магистр.