Дом у генерала был просторный и поражал великолепием обстановки. Предметы искусства Древней Греции и Рима, этрусская керамика, мраморные полы — все это выдавало хороший вкус, который, кстати, во многом совпадал со вкусом Горана. Он был уверен, что генерал тоже высоко ценит работы Макиавелли.
— Вы любите античное искусство?
— Да.
— Приятно слышать. В таком случае походите по дому. — Генерал кивнул человеку, стоящему у двери. — Он вам все покажет. А потом мы выпьем. И пожалуйста, не спешите. Чего-чего, а времени у нас в Албании в изобилии.
Через полчаса Горан присоединился к генералу на балконе. Тот сидел в плетеном кресле, созерцая строения, белеющие вдалеке на острове Корфу.
— У вас замечательная коллекция.
— Рад, что вам понравилось. Как вы могли заметить, меня особенно интересует греческая скульптура. Я собираю ее много лет.
Они поговорили минут двадцать, и генерал признал в Горане серьезного знатока.
— Какая вещь вам понравилась больше всего?
— Трудно сказать. В холле я увидел статуэтку второго века «Юноша, бросающий копье». Очень выразительная скульптура.
— Согласен. — Дуррес улыбнулся. — В конце войны я участвовал в операции по спасению произведений искусства, которые нацисты приготовили к вывозу из страны. Эта статуэтка случайно осталась у меня. Если она вам так понравилась, — он великодушно взмахнул рукой, — я вам дарю ее.
— Но я не могу принять подобный подарок, — смущенно промолвил Горан.
Генерал похлопал его по плечу.
— Пожалуйста, возьмите, она ваша. В знак нашей общей любви к античной культуре. И не надо больше ничего говорить. Давайте просто полюбуемся видом.
Они долго в молчании наблюдали закат. Справа виднелась панорама города Саранда, слева — извилистый морской берег. Остров Корфу сиял, как драгоценный камень, помещенный в темно-синюю шкатулку. Там уже зажгли огни.
— Пора ужинать. — Генерал посмотрел на Горана.
Они прошли в столовую. Тут все было классически просто. Длинный стол с мраморной крышкой, деревянные стулья, белые стены, две римские статуи. На стене напротив двери висел фрагмент чудесного римского фриза — воины, сокрушающие восточных варваров.
— Это из Бутринти,[12] третий век новой эры, — пояснил генерал.
Горан понимающе кивнул. Разумеется, благородный генерал взял это сокровище из музея на сохранение и немедленно вернет в случае надобности.
Ужин длился свыше двух часов, но время пролетело очень быстро, поскольку превосходнейшее мясо, козий сыр, вино, крепкий кофе и многое другое сдабривала интереснейшая беседа. В основном они говорили об Албании. Генерала трудно было чем-либо удивить, однако обширные познания гостя впечатлили даже его. Он теперь не сомневайся, что Горан член Колледжа, который специализируется на Албании.
— Странно, что мы не встречались прежде, — произнес он. — Вы наверняка посещали Албанию много раз.
— Не скажу, что много, но посещал, — признался Горан. — Это связано с характером моей работы. Я заведую отделом стран Восточной Европы в Институте международных отношений.
Они затронули также и общие темы. О сути власти, умении ею пользоваться, согласились, что власть должна находиться в крепких руках.
Наконец ужин закончился, и они опять расположились на балконе. Саранда и Корфу мерцали огнями в темноте.
Генерал пригубил ракии.
— Я нашел ваше письмо весьма любопытным и захотел встретиться. Разумеется, под Институтом международных отношений следует понимать британскую спецслужбу, но это не мое дело. Вы меня заинтриговали, господин Радич, и я жду продолжения.
— Генерал, — нерешительно начал Горан, — я приехал с вами посоветоваться по одному деликатному вопросу. — Он замолчал, изобразив глубокую задумчивость. — Предположим, я подчеркиваю, предположим, в ходе изысканий, связанных с историей Второй мировой войны, мне удалось обнаружить в архивах нашего института секретные документы нацистов, среди которых оказался список агентов-албанцев. Список зашифрованный.
Горан посмотрел на генерала, и тот кивком попросил его продолжать.
— Эти документы пролежали бы в архиве до скончания века, если бы я не обратил на них внимание. В свое время списки не стали расшифровывать, поскольку в Албании у власти стоял Энвер Ходжа, которому западные союзники не хотели помогать. А теперь предположим, что мне удалось расшифровать этот список и я сейчас единственный в мире, кто знает фамилии видных албанцев, сотрудничавших с гитлеровцами во время войны.