Конечно. Сэмми был прав.
– Не думаю, что он пошел бы на это, – закончила она несколько неуверенно.
– Хорошо, что мы ему помешали, – сказал Сэмми. – Представляешь, какие перебои в движении вызвало бы нечто подобное?
– Это не шутки, – укорила Шарлотта.
– Да, извини. – Он посмотрел на нее. – Ты расскажешь об этом своим подругам?
– Каким подругам?
– Анна-Мария и Ния подобную сплетню с руками оторвут.
– Нет, – твердо сказала Шарлотта. – Мы не должны никому рассказывать. Достаточно того, что мы знаем, что произошло.
– И что сейчас с ним все в порядке.
– И с нами тоже, – добавила Шарлотта с улыбкой.
– Но ближе к делу, – сказал Сэмми. – Что у тебя в сумке?
Шарлотта вывалила содержимое на кровать, и они вместе посмеялись над ее рисунком, после чего Сэмми развернул свой подарок и изумленно ахнул.
– Это еще что, – сказала Шарлотта. – Погоди, пока не увидишь сарай моей бабушки!
Амелия сняла свой костюм с вешалки в гардеробе и, аккуратно сложив его, убрала в чемодан. Продажа дома состоялась, банк возместил все издержки, а она за последние пару месяцев накопила достаточно, чтобы погасить большую часть кредитов, взятых на ее имя. Лишившись этого дамоклова меча над головой, она решила, что им с Шарлоттой пора снова обзавестись собственным жильем, и сняла в аренду квартиру с двумя спальнями. Ничего сверхъестественного, ничего ультрамодного.
Но ее. И ее дочери.
Она слышала, как Шарлотта в соседней комнате разговаривает с палочниками, собирая свои вещи. Это была веселая болтовня, не такая, как в прошлый их переезд. Амелия заранее вынесла это решение на обсуждение, и хотя сначала Шарлотта не хотела покидать бабушкин дом, в конце концов она согласилась.
Благо они переезжали недалеко: она нашла жилье в десяти минутах ходьбы от дома своей матери. Она не хотела снова переворачивать жизнь Шарлотты вверх дном, поэтому та продолжит ходить в ту же школу и по-прежнему сможет каждый день видеться с Сэмми.
– Чашечку чая? – крикнула Грейс.
– Да, – сказала Амелия, – сейчас спущусь.
Если быть до конца откровенной с самой собой, она не хотела уезжать слишком далеко от матери.
Ради Шарлотты.
Нет. Не только ради Шарлотты.
Ради себя.
Когда рядом была Грейс, она не чувствовала себя матерью-одиночкой. Ее присутствие давало Амелии определенную свободу и позволяло по-настоящему отдаваться любимой работе, вместо того чтобы метаться между двух огней: пренебрегать работой, чтобы быть с дочерью, или пренебрегать дочерью, чтобы делать свою работу. Этот порочный круг вины работающей матери изрядно утомлял.
Грейс стала размыкателем в этом цикле. Амелия должна была простить свою мать, чтобы искренне принять помощь, в которой она так нуждалась.
И она это сделала.
К тому же, к своему удивлению, она обнаружила, что ей нравится общество матери. И ей казалось, что общаться с ней станет только легче, когда у нее появится свое личное пространство. Ей нужно было вернуть свою независимость.
– А тебе сок, Шарлотта? – снова крикнула Грейс.
– Да!
Шарлотта и Амелия встретились на лестнице и спустились на кухню вместе.
– Снова придется покупать хлеб в маленьких буханках, – вздохнула Грейс, когда они уселись за стол на свои обычные места, протягивая Амелии чашку чая, а Шарлотте апельсиновый сок.
– Это ты так говоришь, что будешь скучать по нам? – лукаво спросила Амелия.
– Нет, – сказала Грейс. – То, что я буду по вам скучать, я говорю прямым текстом.
Амелия положила руку на руку матери. Та была теплой.
– Мы будем рядом, – сказала она.
– Спасибо тебе за это, – ответила Грейс. Женщины некоторое время сидели молча, дуя на чай в чашке.
Шарлотта, пытаясь повторять за ними, пускала в сок пузыри через соломинку.
– Я тоже буду скучать, – сказала она.
– Мы будем часто навещать ее, – пообещала Амелия. – И потом, ты же помнишь, что три дня в неделю, когда я в офисе, ты будешь оставаться у бабушки после уроков.
Шарлотта кивнула.
– Вместе мы разработаем рецепт идеальных вегетарианских колбасок в тесте, – проговорила она. – Правда, бабушка?
– Только после того, как ты сделаешь все уроки, – твердо сказала Грейс и отпила чай, как бы ставя жирную точку в этой дискуссии.
– Ты ведь скажешь нам, если тебе станет одиноко? – не унималась Шарлотта.
– Не волнуйся, – улыбнулась Амелия. – У твоей бабушки теперь есть Тоби, который не даст ей заскучать.
– Нет у меня никого, – фыркнула Грейс, хотя Амелия была почти уверена, что есть. – И он не идет ни в какое сравнение с двумя моими любимыми девочками.