– Присядь, – испуганно скомандовала Шарлотта.
– Я в порядке, – сказал он и снова вдохнул из баллончика. Он взглянул на часы. – С каштанами придется подождать, – сказал он. – Сейчас поедет поезд из Рочестера на 15.56. Вот и он, ровно по расписанию. Подсади меня, а я тебя потом подтяну.
Шарлотта подставила свои сцепленные ладони под кроссовок Сэмми и помогла ему подняться на дерево. Она сама могла бы справиться и без его помощи, поскольку была по меньшей мере на фут его выше. Но Шарлотта все равно приняла его протянутую руку из вежливости, хотя на самом деле это только усложнило процесс залезания.
На крепкой ветке каштана оказалось на удивление удобно сидеть, и дети устроились на своем насесте, оттуда наблюдая за железной дорогой.
– Тсс, – цыкнул Сэмми, хотя она ничего не говорила. – Сейчас ты все услышишь.
Шарлотта ничего не слышала. А потом… Издалека до нее донесся звук, похожий на топот лошадиных копыт.
– Ого! Фирменные цвета старой Южной железки! – воскликнул Сэмми. – Сегодня это очень редкое зрелище, нам повезло. – В поле зрения Шарлотты возник поезд и с фантастической скоростью помчался по рельсам. – Жаль, что мы не увидим, как он проходит через туннель, но нас окружают сплошные равнины, – с сожалением протянул Сэмми. – Ближайший туннель на его маршруте находится аж на Норт-Даунс.
Он смотрел, как завороженный. Трейнспоттер, догадалась Шарлотта, и ее сердце упало, как каштан с дерева. Первый человек, захотевший стать ее другом – и он увлекался трейнспоттингом! Подружки никогда не должны узнать. Шарлотта слезет с дерева, извинится, и на этом их общение будет окончено.
Но ее внимание привлекла мокрица, заползшая ей на палец. Она поднесла животное ближе к лицу и наблюдала, как оно ползет по ее ладони. Сэмми кашлянул, и мокрица свернулась в малюсенький калачик, защищая свое уязвимое брюшко. Шарлотта улыбнулась.
– Круто, – сказал Сэмми, тоже заглянув в ее ладошку.
– Это мокрица-броненосец, – сообщила Шарлотта. – Обычные мокрицы выглядят очень похоже, но не могут сворачиваться кольцом.
– Откуда ты это знаешь?
Шарлотта покраснела.
– Читала в книге, – сказала она. – Я люблю читать про животных.
– Ты немного странная, да? – Сэмми разглядывал ее. Это было последнее, что Шарлотта хотела сейчас слышать. Она успешно скрывала свой интерес к животным от подруг, притворяясь, что боится пауков так же сильно, как и остальные девочки, хотя на самом деле, когда никто не видел, спасала их из угла класса и выпускала на свободу. Она уже представляла себе, как в ее адрес полетят насмешки, и за ней закрепится прозвище «Шарлотты-Мокрицы», когда Сэмми растрезвонит об этом всем в школе.
– Не бойся, – сказал он. – Я тоже странный. – Он улыбнулся. – Я никому не скажу.
Шарлотта ощутила, как волна облегчения накрыла ее с головой. Возможно, в трейнспоттинге и не было ничего страшного. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за деревьями, покачивающимися на ветру. Решив, что опасность миновала, мокрица неуверенно развернулась и продолжила свое шествие по ладони Шарлотты.
– Многие думают, что мокрицы – это насекомые. – Она осторожно позволила мокрице спуститься на ветку, где та исчезла в складках коры. – Но на самом деле они близкие родственники крабов.
– Ты такая умная, – сказал Сэмми. – И хорошо разбираешься в животных. Тебе нужно стать ветеринаром!
Шарлотта просияла.
– Мокрицам нечасто нужны ветеринары. – Она отмахнулась от комплимента, но почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. – А моя мама не разрешает мне завести щенка. – Она умолкла, размышляя, не проще ли будет уговорить бабушку.
– А ты, когда вырастешь, хочешь работать с поездами? – спросила она.
– Конечно, – ухмыльнулся Сэмми. – Хочу быть машинистом. Пойдем собирать каштаны?
– Мне пора возвращаться домой, – ответила Шарлотта. – Я уже и так опоздала. – Она помолчала, набираясь храбрости, которая сейчас была ей необходима. Она представила себе поезд, уверенно мчащийся по рельсам. Ее старых подруг здесь не было. А Сэмми был. И более того, он ей очень даже нравился. – Может, сядем завтра вместе на большой перемене?
– Давай, – ответил Сэмми с улыбкой. – Сядем вместе.
Шарлотта до сих пор не вернулась домой.
Грейс посмотрела на часы на каминной полке, раздумывая, стоит ли звонить дочери. Она не хотела навлекать на Шарлотту неприятности, но вдруг с ней что-то случилось?
Нет, ерунда. Шарлотта просто задерживалась на несколько минут, вот и все. Грейс на мгновение вообразила себе этот звонок, прокручивая в уме разговор с дочерью. Если бы она сказала, что Шарлотта пропала, то погрешила бы против истины. Ничего страшного пока не случилось. Нет, она бы сказала, что Шарлотта задерживается. Но сколько времени должно пройти, чтобы «задерживается» превратилось в «пропала»? Грейс обещала присматривать за внучкой, а та исчезла.