Амелия заметила, как ее мать и дочь улыбнулись друг другу. В этот момент она почувствовала себя лишней. Как будто ее забыли впустить в дом и оставили за порогом.
– Я прямо сейчас делаю географию, – продолжила Шарлотта. – И уже почти закончила.
– Хорошо, – уступила Амелия. – Беги, доделывай. О завтраке не беспокойся, съешь по дороге батончик гранолы.
– Ну, прости, – снова сказала Грейс. – Не знаю, о чем я думала. Заставила девочку готовить, вместо того чтобы делать домашнее задание. Чувствую себя так, как будто отбросила феминизм на двадцать лет назад.
Скорее, на семьдесят, подумала Амелия. Но не стала заострять на этом внимание.
– Ты меня не заставляла, – вмешалась Шарлотта. – И ты рассказала мне о химических реакциях, которые происходят с тестом при нагревании. – Они вдвоем снова улыбнулись общему воспоминанию.
– Здесь холодно, – сказала Амелия, наблюдая за ними. У нее не было подобных воспоминаний с участием матери: они редко что-то пекли вместе, не говоря уже о том, чтобы обсуждать химию. – Вернемся в дом.
– Кто может сказать мне, что общего у дельфинов и летучих мышей? – обратился мистер Браун к полному классу детворы, ерзающей на неудобных табуретах лабораторного кабинета, в котором воздух пропитался специфическим запахом горелок Бунзена.
– И те, и те умеют летать, – предположил Марлон.
– Дельфины не умеют летать, – сказала Ния, тряхнув волосами. – Они плавают.
– Ну они же подпрыгивают в воздух, – попытался оправдаться Марлон.
– Совершенно верно, – ответил мистер Браун. – Они могут выпрыгивать из воды прямо в воздух, но летать на самом деле не умеют. Это не тот ответ, который я от вас жду. Кто-нибудь еще?
Шарлотта прикусила губу. Она все утро провела в напряжении из-за того, что пришлось в спешке заканчивать проект, но теперь начала получать настоящее удовольствие от урока. И ответ она знала, просто не хотела показаться занудой.
– Дам вам подсказку, – сказал мистер Браун. – Иииииииии, – пропищал он. Класс заткнул уши и взорвался хохотом. – Иии, – продолжал мистер Браун. – Я не остановлюсь, пока кто-нибудь не даст правильный ответ.
– И те, и другие бесят! – крикнул Кавал.
– Ииииииии!
– Кто-нибудь, остановите его, – взмолилась Ния.
Шарлотта нерешительно подняла руку.
– Шарлотта? – обратился к ней мистер Браун. – Сможешь ли ты спасти барабанные перепонки своих одноклассников?
– И те, и другие используют эхолокацию, – робко проговорила она.
– Шарлотта вас всех спасла, – объявил мистер Браун классу. Шарлотта покраснела, но заметила, как Эрика, сидевшая рядом с Нией, обернулась и улыбнулась ей. – Дельфины и летучие мыши способны принимать эхо звуковых волн, отраженное от предметов. Это такой особый способ видеть мир, если ты живешь в полной темноте, как летучие мыши, или под водой, как дельфины. Киты делают то же самое. Эхолокация. – Он сделал паузу. – Итак, у меня есть для вас один эксперимент, в котором мы будем испытывать эхолокационный прибор моего собственного изобретения. Разбейтесь на пары, а я пока раздам всем диктофоны и повязки на глаза. – Он остановился. – Будем надеяться, в соседнем кабинете нет занятий, потому что здесь может стать шумно.
Мистер Браун был прав. Было действительно очень шумно, но Шарлотта не могла вспомнить, когда в последний раз так веселилась на уроке. Сейчас, когда все диктофоны благополучно вернулись в музыкальную комнату, они снова сидели за партами и записывали выводы по эксперименту. Шарлотта была так поглощена этим занятием, что даже не подняла глаз, когда Сэмми в первый раз ткнул ее локтем в бок, поэтому во второй раз он ткнул в нее карандашом. Она оторвала взгляд от рабочей тетради и увидела, что он ей что-то показывал. По окну ползла божья коровка, как будто ничуть не смущаясь прозрачной поверхности, на которой она оказалась. Она знала, что мухи летом бились бы об такое стекло как сумасшедшие, но эта божья коровка словно наслаждалась долгожданным теплом первых весенних денечков и была абсолютно невозмутима.
Шарлотта что-то почувствовала, наблюдая за этой божьей коровкой.
Счастье.
Это было счастье. Удивительно, как сильно все может измениться с появлением одного-единственного друга. Она совсем не почувствовала ставшей уже привычной тревоги, когда им сказали разбиться на пары, потому что рядом был Сэмми, выжидающе смотревший на нее. Она всегда думала, что друзей должно быть много – чем больше, тем веселее, и все в таком духе, – но ее жизнь стала в сто раз лучше благодаря лишь одному мальчишке.