Когда дверь открылась, Грейс ощутила, как мысли об одиноком ужине начинают таять.
Она была дома.
Шарлотта сидела в своей комнате и не знала, куда себя деть. Она бы даже рада была еще немного поделать уроки, лишь бы отвлечься от ссоры, которая происходила на кухне. Но она уже вызубрила таблицу умножения на четырнадцать, дописала рассказ о слонах и собрала школьный рюкзак к понедельнику. Она даже включила «Хижину любви» – шоу, которое обсуждали все ее друзья, – но оно показалось ей таким скучным, что Шарлотта никак не могла на нем сосредоточиться. Оставив телевизор включенным на фоне, она достала «Тайну острова сокровищ» в потрепанном переплете, которую до сих пор обожала, несмотря на свой возраст, и открыла на любимой главе о приключениях пса по кличке Тимми. Она все еще слышала ругань, доносящуюся с кухни, но теперь крики приглушались дверью, позволяя ей фантазировать о том, что могло быть сказано.
В последнее время они случались все чаще и чаще – вечера, проведенные в четырех стенах ее комнаты, чтобы родителям было проще ругаться друг с другом. Полгода назад ее мама получила повышение на работе, и родители усадили ее перед собой и объяснили, что теперь мама будет занята больше обычного, но все равно постарается находить для нее время, а папа постарается чаще приходить с работы пораньше.
Но этого не произошло. Он был все так же поглощен своим бизнесом, и Шарлотте оставалось только наблюдать за тем, как круги под глазами ее матери становились все темнее, а ее настроение, под стать глазам, все мрачнее.
И что бы ни было на этой бумажке, оно только подлило масла в огонь. Шарлотта снова пожалела, что не выбросила ее обратно в мусорное ведро, где ей самое место.
Она подумала, что в сложившихся обстоятельствах имеет полное право снова попросить купить ей щенка – теперь, когда она так часто оставалась одна, это казалось особенно важным, хотя почему-то она сомневалась, что родители разделят ее точку зрения.
Но не совсем одна, напомнила она себе, откладывая книгу, чтобы заглянуть в террариум, стоящий у нее на столе. Оттуда на нее уставился один из двух палочников. Второй проигнорировал ее, беспечно дожевывая подвянувший лист бирючины.
Ссора родителей достигла своей кульминации, и Шарлотта смогла разобрать больше слов.
«Непростительно». Это мама, которая учила ее, что людей всегда нужно прощать, если они искренне извиняются.
Затем целое предложение от папы, истеричное и пронзительное. «Не все считают меня неудачником».
«Это их проблемы». Снова мама.
«Знаешь, чье мнение по-настоящему важно? Тех, кто продолжает ценить тебя, даже когда ты оступаешься».
«И что это должно означать? Что мое мнение неважно, потому что ты мне лгал? И бог знает что еще?»
Шарлотта открыла окно и высунулась наружу. Вечерний воздух был свежим, и она глубоко вдохнула, наслаждаясь ощущением прохлады, разливающейся в легких. До нее долетела трель городского дрозда, принесенная ветром. А потом она услышала, как хлопнула входная дверь. И будто весь дом содрогнулся.
Это было что-то новенькое. Раньше никто из родителей не уходил из дома даже в пылу ссоры. Обычно они ругались, хлопали дверцами шкафов и, наверное, проливали слезы, но никуда не уходили. Воцарилась мертвая тишина, и Шарлотта задумалась, кто из родителей остался дома. Если папа, то она могла бы сбегать на кухню за шоколадным муссом, баночку которого видела в холодильнике. А если мама? Игра не стоила свеч, особенно после отказа Шарлотты есть сосиску.
Она закрыла окно и снова перевела взгляд на своих палочников. Один из них перебирал в воздухе своей тонкой ножкой, словно танцуя. Другой – целеустремленно взбирался по стеклу террариума на самый верх, вероятно, в поисках свежих листьев. Шарлотта обязательно нарвет для них завтра еще бирючины.
Беспокоиться не о чем, решила она, возвращаясь к книге. Ее родители еще помирятся. Всегда ведь мирились.
Глава 3
Амелия сидела за кухонным столом. Дни сменяли друг друга, принося новые откровения и приглушенные споры. Она до сих пор не могла поверить в то, что он мог так поступить с ними. Только не Том. Он всегда казался таким искренним, таким открытым к обсуждению любых тем. Для нее это было глотком свежего воздуха, в котором она отчаянно нуждалась после стольких лет, прожитых с матерью. Вот почему она влюбилась в него тогда, в самом начале. Ну, и еще в его глаза, глубокие и синие, как океан, такие же, как у ее отца.