© pio3 / Shutterstock.com
Архитектурный проект церкви. Поперечное сечение, схема фасада
Уже в самом названии, пусть и данном позже, так или иначе веет Римом – значит, и мы ждем мощных крепостных стен, чистых форм и колонн.
Примерно так и есть.
Но тут держим в уме те самые довольно враждебные реалии, ставящие прежде всего оборонительные задачи.
Романскую постройку – говорим о храме или о замке – мы с вами узнаем прежде всего по мощным, толстым стенам.
Историки архитектуры, конечно, скажут о сложностях с инженерной точки зрения – раз стена высокая, а она нужна для обороны, она должна быть толстой, крепкой и по сути лишена окон, чтобы не снижать ее оборонительную способность.
Сам стиль формируется примерно около тысячного года и тесно связан, конечно, с развитием городов и экономической ситуацией, которая в этих городах улучшается.
Какие еще приметы? Большое количество башен, причем не только в составе здания, но и отдельно стоящих – все с тем же оборонительным подтекстом: оборонять семью от врагов внутри башни много проще, чем оборонять здание. И, конечно, учитывался фактор высоты – у какой семьи в городе башня выше, у той и возможностей больше.
В Италии есть несколько очень «башенных» городов, например, Сан-Джиминьяно, центр которого весь пронизан иглами этих высоких и таких средневековых сооружений.
Очень башенным был и город Болонья, одной из знаковых достопримечательностей которого являются две башни в центре. Одна из них – не прямая, а падающая (да-да, ускользающая к земле архитектура – это не только Пизанская башня – стремление ввысь и неправильный инженерный расчет играют злую шутку, символически намекая нам, что стоит сопоставлять амбиции с реальными возможностями и смотреть не только вверх).
Храмовые здания по форме представляли собой латинский крест – уже знакомая нам эволюция от формы базилики с трансептом и абсидами с тремя (иногда с пятью) нефами.
Болонья. Вид на центральную часть города
Свод же, который перекрывал эти мощные стены, обычно был арочным, иногда крестовым, было много аркад, колонн и пилястр, но в приоритете оставалась выносливость стены.
Но есть кое-что интересное.
Давайте посмотрим на Пизанский собор и проведем мысленный эксперимент, который позволит понять суть итальянской романики.
Вот перед нами здание – и колонны есть, даже небольшие аркады. Но что говорит нам именно о романике? Попробуем взять в руки «мысленный молоточек» и сбить весь декор, все, что не отвечает за несущую способность здания. И что у нас останется? Правильно, стены и прорезные окна.
Башни Азинелли и Гаризенда.
1119 г. Болонья
Пизанский собор. Восточный фасад.
1063–1092 гг.
© duchy / Shutterstock.com
Но как избавиться нам от желания украшать, от желания облегчить визуально стену?
И тут на помощь приходят колонны.
С ними, с колоннами, в романике происходит такое, от чего античный архитектор схватился бы за сердце: этот архитектурный элемент, который по рождению своему призван показывать устройство и надежность несущего свойства здания, в романике становится чисто декоративным. Колонны изгибаются, собираются пучками, заворачиваются в узлы и так далее.
Сан-Амброджо (деталь).
Милан
© Claudio Giovanni Colombo / Shutterstock.com
И особое место отдохновения романского мастера (и то, что позволяет полюбить романику всей душой и запомнить) – это капители.
Именно на капителях происходит все самое интересное: там поселяются странные звери и персонажи – иногда это какие-то сцены из священных текстов, иногда попытка изобразить что-то из непонятного гигантского мира, созданного Богом. В чем-то наивные, порой комичные в своем усилии быть серьезными персонажи романских капителей надолго врезаются в память зрителя и оседают с нежностью где-то в сердце.
Интересно, что романские капители часто иллюстрируют нам попытку показать мир сразу со всех сторон, – капитель ведь рассматривается не только в фас, но и с разных боков, отсюда и получаем мы многоногих людей и животных.
Капители – это такой слепок представления о мире как о бесконечном клубке чудес, которые человеческий разум до конца понять не может, но пытается изобразить. Например, деталь из базилики Сант-Амброджо в Милане. Вот человечек согнулся, показывая нам, что именно он держит что-то, – в данном случае архитектуру.