Подчеркнем только, что понятие «прозрачный» совсем не означает, что во всех случаях мы подбираем пары слов, происходящих от одного корня или заимствованных одним языком из другого. Напротив, все, что нас интересует на данном этапе – не более чем внешнее сходство, дающее «зацепку для памяти». Ведь при изучении языка надо подключать все, в том числе и случайные, иногда чисто субъективные ассоциации.
Помню, как я однажды спросил у русского: «Как будет на вашем языке “snuva”?» Ответ звучал: «Насморк». «Господи, как это запомнить?» – мелькнуло в моей голове. Решение пришло сразу. Я составил возможное по законам шведского языка, однако, насколько я знаю, пока не употребимое слово «näsmörker» (буквально «мрак в носу»), от шведских слов «näsa» (нос) и «mörker» (мрак). С тех пор мне никогда не надо было повторять, как будет «snuva» по-русски – конечно, что-то вроде этого самого «нэсмёркер» – так сказать, «помрачения в носу». Вот и еще одно «прозрачное» – пока, к сожалению, только для меня – слово русского языка.
В современном исландском языке проводится политика последовательного языкового пуризма, то есть вытеснения международных слов в пользу слов, произведенных от собственных, исландских корней. Вместе с тем некоторое количество «интернационализмов» все же нашло путь в литературный язык. Вот всего несколько примеров:
banki – банк
bensín – бензин
kaffi – кофе
náttúra – природа
pappir – бумага
postur – почта
skóli – школа
texti – текст
Финский язык относится к особой, финно-угорской семье языков, обладающей глубоким своеобразием. Вот почему изучать его непросто как для шведа, так и для русского. Несмотря на это, и в финском можно обнаружить целый ряд «П-слов», которые придут на помощь начинающему.
Некоторые из этих слов интернациональны. Это – «historia» и «insinööri», «moottori» и «musiikki», «posti» и «presidentti», «radio» и так далее. По моим подсчетам, из списка наиболее частотных двух тысяч слов подобных интернационализмов в финском языке наберется не более 50.
Вместе с тем в словаре этого языка есть и лексемы, которые знакомы уху скандинава, поскольку были заимствованы или из шведского, или из других германских языков в разное время. Вот их примеры: «herra» (господин, по-шведски «herre»), «katu» (улица, по-шведски «gata»), «koulu» (школа, по-шведски «skola»), «sänky» (постель, по-шведски «säng») и так далее.
Глава 11
«Ложные друзья» в словаре
В предыдущей главе мы говорили о «прозрачных» словах как о подлинных друзьях начинающего. Однако в составе словаря скрывается немало и его (или ее) так называемых «ложных друзей». По-английски они называются «false friends», по-немецки – «falsche Freunde», по-французски – «faux amis». Именно они несут ответственность за бессчетное количество сбоев, а то и ошибок при переводе.
В словаре английского языка есть немало «ложных друзей». Но их число увеличивается еще и за счет так называемых «ненадежных друзей» – unreliable friends.
Возьмем хотя бы слово «argument». На первый взгляд, его смысл вполне ясен. Ведь и по-русски, и по-шведски есть слово «аргумент», «argument», то есть довод в дискуссии. Однако когда англичанин или американец скажет «They had an argument», то это значит, что «у них была ссора». Иначе говоря, никаких рациональных аргументов скорее всего не приводилось!
Довольно легко также спутать английские слова «composers» (композиторы) и «compositors» (наборщики), хотя люди этих профессий занимаются совсем не одним делом.
Рискованную пару составляют английские слова «sensible» и «sensitive». Последнее переводится как «чувствительный», зато первое означает «умный, сообразительный». Разница есть, и весьма существенная.
Слово «conscious» означает «сознательный», «self-conscious» – «смущенный», a «self-confident» – уже «самоуверенный».
Носителей большинства европейских языков на первых порах сбивает с толку и то, что по-английски не существует одного-единственного слова для понятия «человек». Обычно употребляется слово «person» (например, «5,000 persons» означает «5000 человек»). Но можно сказать и «human being» (дословно «человеческое существо»), а чаще всего употребляется, пожалуй, слово «man» (хотя, строго говоря, это слово должно было бы переводиться только как «мужчина»).
Интересно, что даже в близкородственных языках можно найти целый ряд слов, которые могут ввести в заблуждение начинающего изучать язык. Приведем всего лишь несколько примеров, сопоставляя эстонский и финский языки, сохранившие такую близость между собой, что взаимное понимание возможно без предварительной подготовки.
По-эстонски «hoon» означает «здание», однако финское «huone» – просто «комнату». Эстонское «ilm» значит «погода», но финское «ilma» означает «воздух». Эстонское «linn» значит «город», «linna» по-фински означает «крепость».
«Piim» по-эстонски значит «молоко», «piimä» по-фински означает «кефир». «Raamat» по-эстонски значит «книга», но «raamattu» по-фински – это «библия». Наконец, «siunama» по-эстонски значит «проклинать», зато «siunata» по-фински значит «благословлять»… Вот и скажите теперь, легко ли приходится носителям этих близкородственных языков?
В скандинавских языках, особенно в датском, норвежском и шведском, при всей их близости обнаруживается масса «ложных друзей», и они могут в ряде случаев существенно затруднить понимание.
Приведем всего несколько примеров, взятых почти наугад. «By» по-шведски значит «деревня», зато по-датски «by» – это «город». «Höst» в шведском значит «осень», а по-датски – «урожай». «Krog» по-шведски означает «кабачок», по-датски «угол». По-шведски «rolig» значит «веселый», по-датски (а кстати, и по-норвежски) – «спокойный», «тихий», и так далее. Игра слов, напрашивающаяся здесь сама собой, постоянно используется в анекдотах и юморесках, публикующихся в обеих скандинавских странах и пользующихся неизменным успехом у носителей как датского, так и шведского языка.
Глава 12
Интернационализмы и «пуризмы»
Научно-технический прогресс распространяется все шире, и вместе с ним в языки разных стран приходят международные слова – «интернационализмы». В языках западных стран эти слова чаще всего заимствуются с неизбежными изменениями из словарного фонда греческого и латинского языков, а также из присоединившихся к ним позднее французского и английского.
Для того чтобы слово считалось международным, оно должно, как правило, встречаться в следующих современных языках:
– во-первых, в большинстве так называемых романских языков – французском, испанском, итальянском и прочих;
– далее – в большинстве германских, особенно в английском, но желательно также в немецком, нидерландском (голландском), шведском и других;
– кроме того, хотя бы в некоторых славянских языках – например, в русском и сербском.