Она фыркнула в кулачок… и настала гармония.
По пути на службу Неживой развлекал новую подругу острыми рассказами о тайнах бытия. О том, например, какое место занимает женщина в жизни настоящего мужчины, — то есть в его собственной жизни. Это место определялось не только дислокацией кровати, зачем же так примитивно? Спариваться майор Неживой умел в любых условиях: на автобусной остановке, в кабинете у венеролога, на скользкой крыше под дождем, в мебельном магазине. Или в тире (упражнение называется «стрельба с упора»). Или, скажем, на ночной набережной, установив возле каменного сфинкса фигурку из плоти и крови в той же характерной позе. Чтобы фигурка комкала пальцами подстеленный китель и просила: «Глубже, глубже, глубже», а ты работал бы торсом, смотрел вдаль, сдвинув фуражку на затылок, курил и думал: «Невы державное теченье, береговой её гранит…» Поэма. Или в бане — кончить пять раз подряд, занимаясь любовью на верхней полке в парилке, не слабо? Но если женщина вдруг забывала свое место и отправлялась на поиски нового, а то, Боже упаси, вспоминала мамины глупости насчет того, что мужчина обязан носить женщину на руках, тогда… ох, что тогда…
— …Тогда я «наружку» поставил, а потом фотографии ей в хрюсло грязное, в самый ротик размалеванный, — рубил, распаляясь, Виктор. — Она чуть кишечник не опорожнила со страху… (На самом деле фотографии попали провинившейся женщине вовсе не в «хрюсло».) А вот еще у меня была одна такая. «Стучала» соседям. Соседи — это вон там, на Литейном-четыре. Я точно не знал, зато подозревал. Приковал сучку браслетами к кровати и оставил на трое суток, чтобы сама правду сказала. Есть не давал, только пить. Ходила она под себя, в матрас. Очень я ее любил, и она это знала. До сих пор мне звонит, хочет возобновить отношения… Я ведь хороший человек, да?
В глазах слушательницы стояло восхищение. Верила она или нет? Не верила, конечно, потому что бойко семенила рядом, не порываясь бежать. Девочка вовсе не была шалавой, ни тем более пошлой проституткой, упаси Боже. А то, что готова знакомиться на улице, так ведь не абы с кем…
Зачем настоящему мужчине проститутка? Только полный кретин будет платить за работу, которую сам же выполняет!
Майор Неживой с ходу определял, какая из встречных красавиц нуждается в его услугах, и щедро предлагал им себя. Домашних заготовок — полна кобура. Подкатывал с чем-нибудь вроде: «Не пора ли оборвать струну, виолончель вы моя?»; дальше — дело техники. Есть женщины, которых экзотика гипнотизирует (впрочем, есть ли другие?), а грубоватый и пошловатый майор РУОПа был истинным воплощением экзотики. Вот и нынешняя красавица, хоть и молчала с упорством сказочной царевны, хоть и не верила ни одному слову майора, однако же явно была не против, чтобы ее тоже привязали на трое суток к кровати. На крайний случай сгодилась бы и баня, где можно отдаться пять раз, даже если твой любимый — классический монстр. Ну, пусть два раза, лишь бы подряд…
— Подожди-ка, — сказал он, остановившись неподалёку от входа во Дворец (так руоповцы называли офис на улице Чайковского). — Внутри всё прослушивается. Знаешь, почему мне доверили тут работать? Потому что я не брезгливый… Да не тебя я имею в виду, успокойся. Вот ты живёшь себе, как травинка, не знаешь ничего, а я, между прочим, днём выполнял диверсионную операцию. С риском для жизни. Гляди туда… — Майор показал вдоль улицы. — Там через проходные дворы есть ход на Захарьевскую, к кэгэбешному следственному изолятору. Это тюряга такая, для узников совести. Я там сидел однажды, но не суть. Дальше к Литейному — Большой дом. Актовый зал — на седьмом этаже, это у чекистов, простого мента пустят только по пропуску, хоть ты генерал, хоть лейтенант…
Он хотел рассказать девчонке, как наказал сегодня одну гниду. Раздавил так, что под ногтём щёлкнуло, мерзавец даже в больницу слёг. Причём актовый зал Большого дома послужил в той истории местом действия, можно сказать, сценическими подмостками… однако не успел.
Жертвы
— Товарищ майор!
Из теней, рождённых ртутными фонарями, вырвался некто, пересекая проезжую часть. Высокий тощий мужичишка от тридцати до сорока, с лысиной (особая примета!). Ровно в таком же сером костюме, что и Неживой; но если на Вите костюм сидел, как мундир, сшитый на заказ, то на этом клоуне был мешок, натуральный мешок.
— Виктор Антонович?
— Аз есмь.
— Здравия желаю. Простите, что отвлекаю, но дело крайней важности… — Мужичишка бросил быстрый взгляд на спутницу Неживого. — Хотелось бы наедине.