И проекты, направленные на их развитие, получают первоочередную финансовую поддержку.
Опыт работы всесоюзного правления показал наличие и вызревание в обществе социально активных сил, движений и организаций, несущих значительный потенциал самодеятельности, творчества и гражданской ответственности. Многие из них прямо или косвенно способствуют развитию указанных сфер культуры. И здесь мы не только не претендуем на монополию, но и всячески приветствуем этот естественный процесс. Однако, не умаляя важности традиционной социально-политической и благотворительной деятельности, мы хотели бы, чтобы итогом нашей работы, и в частности Ленинградского отделения фонда «Культурная инициатива», стало нечто другое. Может быть, таким итогом станет создание прецедента общественной организации нового типа, прецедента, который откроет путь десяткам и сотням различных начинаний, поддерживающих и развивающих творческий потенциал человека и общества, этот главный потенциал перестройки, залог будущего.
КОММЕНТАРИЙ ДИРЕКТОРА ЛЕНИНГРАДСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ ФОНДА И. Б. КАРАКО3А
Ленинградское отделение фонда «Культурная инициатива» существует недолго. По сути дела, мы только начали работу, а уже встретили понимание и поддержку. Свидетельство тому — полученные нами письма, несущие в себе немало интересных идей. С этими ростками творческих инициатив связаны надежды на обновление нашей жизни, и поэтому создание наилучших условий для их развития мы считаем самым важным своим делом, а причастность к их возникновению — самым большим достижением. Пришла, однако, пора точнее определить роль и место нашего фонда среди других фондов и общественных организаций. Без этого нам не добиться взаимопонимания, и тогда наше время может оказаться потраченным напрасно, а сама идея фонда — размытой, его крайне немногочисленные сотрудники — затопленными не имеющей прямого отношения к делам фонда корреспонденцией.
— Чем принципиально фонд «Культурная инициатива» отличается от множества подобных общественных организаций, возникших в последние годы?
— Фонд не занимается благотворительностью в чистом виде. Его задача — помочь тем, кто творит в любой сфере человеческой деятельности и потому нуждается в поддержке, ибо всякое общество естественным и вполне объяснимым образом противостоит новатору и революционеру. Отсюда не следует, конечно, будто нам не близки идеи сострадания и милосердия. Например, мы, как и все, стремимся сделать более счастливой жизнь инвалидов, но не путем приобретения для них колясок, а оказывая всяческую помощь творческим людям, которые готовы коляски эти усовершенствовать и удешевить их производство. Точно так же сознавая, что фонд лишен возможности снабдить каждого больного нужными ему лекарствами, мы готовы финансировать наиболее неординарные проекты, предусматривающие разработку новых методов борьбы с болезнями. Таким образом, все просьбы личного характера, а также предложения, которые представляются недостаточно оригинальными, мы вынуждены отклонять.
Но творческая инициатива, ради поддержки которой мы, собственно, и существуем, это не просто смелая и нестандартная мысль, но еще и продуманная программа ее осуществления, вплоть до сметы необходимых расходов и списка требуемого оборудования. Как ни прозаично это звучит, но детальность и точность сметы для нас — критерий того, насколько голая идея уже превратилась в культурную инициативу. Ведь все, что в наших силах, — это оказать финансовую и материальную помощь творцу, дать первоначальный импульс развитию его замыслов. Дальше нести свой крест ему предстоит самому. «Пробивать» идею, следить за ее судьбой, быть ходатаем, опекать авторов проекта фонд, к сожалению, не может — для этого у него нет ни средств, ни аппарата. Поэтому идея, не подкрепленная ясным планом ее реализации, тоже будет с сожалением нами отвергнута.
— Каковы критерии отбора уже не идей, а «культурных инициатив», и — «судьи кто»?
— Не всякая творческая инициатива способна выдержать сравнение с другими, а средства фонда далеко не безграничны. Эти обстоятельства заставляют нас выбирать проекты на конкурсной основе, а лучшее, как известно, враг хорошего. Таким образом отсеивается немало присланных заявок. Естественно, возникает вопрос: кто может взять на себя бремя выбора? Судьей творцу может быть только он сам. Или — по необходимости — другой творец. В правление и совет экспертов фонда входят известные представители культуры — ученые, деятели искусств, литераторы. Разумеется, все они всего лишь смертные и имеют право на ошибку в той же мере, как авторы проектов — на истину. Но если вы решили вверить судьбу своего детища нашему фонду, то тем самым выразили доверие людям, принимающим решение относительно финансирования того или иного проекта, целиком положившись на их мудрость и объективность. Думается, в этих условиях нет никаких моральных и юридических оснований добиваться от правления (а именно за ним последнее слово в данном вопросе) разъяснений в том случае, если проект отклонен. И уж совсем лишено смысла ставить подобные вопросы перед сотрудниками фонда: они не имеют ни права, ни возможностей вмешиваться в процесс принятия решений экспертами и правлением, а лишь регистрируют ваши заявки и передают в соответствующий экспертный совет. Поверьте, эти свои обязанности они стараются выполнять добросовестно.