Барочную музыку в нашей стране чаще всего исполняют камерные оркестры традиционного типа. В Европе ситуация на глазах меняется. Главенствующим становится так называемое аутентичное исполнительство. Если лет пятнадцать назад это еще было «экзотикой», то сегодня можно говорить уже о прочно складывающейся традиции. Никому и в голову не придет, например, записывать кантаты Баха с современным оркестром. То же касается и манеры исполнения. Мы долгие годы были изолированы от западных коллег и сильно отстали в этой области. Академически обобщенный, «консерваторский» подход — набор одинаковых приемов в исполнении музыки разных стилей — теперь уже перестает удовлетворять слушателей даже при виртуозной технике игры.
Прислушаемся к Д. Фрадкину: «Барочная скрипка немного легче современной, у нее другой угол шейки, поскольку мы пользуемся жильными струнами (с меньшим, чем у металлических, натяжением). Однако самое главное отличие не столько в скрипке, сколько в смычке. Если современный смычок рассчитан на длинные фразы, на кантилену, то легкий барочный смычок идеально приспособлен для взрывной, чрезвычайно эмоциональной музыки XVII — XVIII веков, которая требовала коротких фраз и всплесков звучности... Изменение инструментов происходит вследствие изменений в музыке, новая музыка требует нового инструментария. И сегодня основу репертуара современных камерных оркестров на Западе составляет уже не музыка барокко, а сочинения XIX и особенно XX века, то есть музыка, написанная специально для этого состава».
Даниэль привез с собой дюжину барочных смычков и раздал их участникам семинара. Он очень высоко оценил ленинградских музыкантов, заметив, что при регулярном общении с западными коллегами они могут быстро достичь европейского уровня. И это, на мой взгляд, не дежурный комплимент. Среди «аутентичных» музыкантов Ленинграда есть талантливейшие люди — флейтисты Павел Андреев и Николай Насонов, скрипачи Андрей Решетин и Юлия Лурье, блестяще одаренный виолончелист Виктор Соболенко, прекрасные клавесинисты Элла Севских и Владимир Радченков и другие. Многие из них не имеют серьезной работы. А между тем, как рассказал мне скрипач Владимир Шуляковский (ему повезло больше остальных: он участник одного из европейских барочных оркестров), сегодня в каждом крупном юроде Европы есть такой коллектив. Спонсорами выступают как муниципалитеты, так и крупные фирмы и предприятия, которые благодаря этому освобождаются от уплаты налогов. Истинную культуру необходимо субсидировать — это закон, подтвержденный историей.
...Даниэль Фрадкин за две недели собрал барочный оркестр и многому научил ленинградских музыкантов. Но он уехал. Мы снова разбрелись по ансамблям (в лучшем случае) или по своим квартирам (в худшем случае), где в одиночестве, помахивая барочным смычком, будем разыгрывать, к примеру, концерты Порпора. Что же дальше?
Хочется закончить на оптимистической ноте. Прежде всего, на одном из концертов семинара присутствовал легендарный барочный скрипач Сигизвальд Кюйкен, один из основоположников аутентичного исполнительства, руководитель Европейского барочного оркестра. Это чудо объясняется довольно просто — Кюйкен, никогда прежде не бывавший в нашей стране, приехал в Ленинград как турист.
Но его внезапное, почти мистическое появление на концерте вызвало у участников семинара легкий шок. Этот крупнейший музыкант познакомился с ленинградцами и услышал их игру — вполне возможно, что в жизни нескольких ленинградских безработных через некоторое время наступят перемены...
Дело за городом. Нужен ли Ленинграду барочный оркестр?
МАРИНА ФИЛИППОВА
ГЕРОИ ЛЕРМОНТОВА НА ЭКСЛИБРИСЕ
Имя ленинградского художника-графика Николая Стрижака как автора экслибрисов широко известно любителям графики малых форм по многим выставкам. Получил он признание и за рубежом: дважды на международных конкурсах — в 1984 году в Веймаре (ГДР) и в 1987 году в Висбадене (ФРГ) экслибрисы Н. Г. Стрижака отмечены высокими премиями.
Обычно Стрижак создает сюиты экслибрисов, посвященные нескольким произведениям одного автора. Такими явились сюиты, на которых воспроизведены герои А. Пушкина, Н. Гоголя, Ф. Шиллера, Д. Боккаччо и не менее любимого им Лермонтова.
Лермонтовская сюита состоит из двенадцати знаков, которые достаточно полно раскрывают его творчество и воспроизводят основные сюжетные моменты главных произведений великого русского поэта. На знаках отражены все периоды творчества Лермонтова. Из раннего периода художник отбирает сюжеты на темы таких произведений, как «Парус», «Петергофский праздник» (из «Юнкерских поэм»), «Маскарад» и, конечно, этапное стихотворение Лермонтова «Смерть поэта». Творчество второго периода представлено в экслибрисах, созданных на темы «Песни про купца Калашникова», «Тамбовской казначейши», «Беглеца», «Демона», «Мцыри», «Трех пальм», «Героя нашего времени» и баллады «Морская царевна», написанной в 1841 году, незадолго до трагической гибели поэта. Сюите экслибрисов предпослана силуэт-заставка, на которой изображен портрет М. Ю. Лермонтова. Силуэт поэта как лейтмотив воспроизведен и на каждом знаке этой сюиты.