- Нет.
- Согласен, если поразмыслить, он стоит большого состояния, огромного состояния! Хотя я не любитель воровать у...
- Нет, - повторил Маг.
- Ты мне поверишь, если я сам покажу?
- Наверное, да, но дело не в этом. Ключ не наш, и, даже если ты прав и он действительно волшебный, мы не станем им пользоваться.
- Но почему?
- Не забывай, он был у Аманды, а я сам одолжил ей тридцать долларов на автобус, значит, богатства он ей не принес. Не знаю, сколько времени ключ у нее пробыл, но никто не собирался посылать ей открытку на это Рождество, значит, здоровья он ей тоже не принес. Дженни сказала, что Аманда скрытная и не все ей рассказывала, но там, в Тотем-Роке, она плакала, значит, он не принес ей и счастья. Конечно, я не занимался математикой и могу спутать причину со следствием, но мне совершенно не хочется пользоваться этим ключом, пока не найду ее.
- Ну и ну. Ты относишься к нему, как к алмазу "Надежда".
- Что?
- Понимаешь, этот алмаз якобы проклят. С тех пор как его украли, каждый следующий владелец умирал молодым. После французской революции - его хозяйкой была тогда Мария-Антуанетта - алмаз исчез, и уже через сорок лет кто-то принес его к огранщику в Амстердаме. Огранщик сделал свою работу, но его собственный сын украл брильянт и сбежал в Лондон. В общем, огранщик покончил счеты с жизнью, а сыну, когда у него кончились деньги, не хватило духу продать брильянт. Он закончил тем, что подметал улицы - с алмазом стоимостью в полмиллиона в кармане.
Маг скривился.
- Наверное, все дело в магии, - предположил Такумо. - Знаешь, возможно, у нее есть свои законы, как в термодинамике. Сохранение энергии. Действие и противодействие. Инь и янь... - Что-то заслонило солнце, Такумо поднял глаза и увидел, что на него смотрит водитель автобуса. - Хотя, с другой стороны, много ли я знаю?
- О магии? - тихо переспросил Маг, когда водитель отвернулся. Больше, чем я. Неужели у тебя от этого душа в пятки не уходит?
- Нет, - последовал радостный ответ. - Я всегда хотел, чтобы в мире было место для магии. А ты?
Маг пожал плечами:
- Я и без нее жил неплохо.
- Ты в этом уверен?
Маг спал до самой границы, а Такумо был на страже. Предосторожность оказалась излишней, но не сделала путешествие скучнее.
Вид Скалистых Гор способен испугать неискушенного в путешествиях человека не хуже любого монстра. Первой богиней человечества всегда была мать-земля, но первыми богами - горы, вулканы, враждебные и бесплодные, не приносящие ничего, кроме дыма, лавы и падающих камней. Богинь полагалось любить и почитать; богов - бояться и задабривать.
Позже, когда люди обрели большую уверенность в себе, их боги уменьшились до человеческих размеров и стали жить на вершинах гор, новые боги на плечах старых, Зевс - на Олимпе, Яхве - на Синае. Вскоре люди стали еще меньше склоняться к благоговению и понизили горы в ранг обычных препятствий, через которые можно перелететь или выкопать под ними туннель. Но Такумо, не считавший свою физическую оболочку мерой вещей, никогда не испытывал желания смести с лица земли все, что выше или старше него. Он презирал единообразие и предпочитал ему горы, динозавров и секвойи, чудом пережившие эпоху Рейгана. Такумо считал божественными не экономистов, а гигантов: богов, богинь и годзилл. Но он не стремился переплывать огромные вулканы и пересекать раскаленные пустыни, нет, не больше, чем захотел бы убить последнего кита. Такумо было достаточно, что все это где-то существует.
- Чарли? Что с тобой?
- Ничего, - ответил Такумо, не отводя взгляда от гор, - а в чем проблема?
- Ты не дышал.
- Это называется прана-йога. Контроль за дыханием. Хорошее упражнение - помогает сосредоточиться, а во время пожара становится просто незаменимым. Напомни научить тебя когда-нибудь. - Он перевел глаза на заходящее солнце и улыбнулся. - Знаешь, когда я единственный раз в жизни ощутил что-то похожее на религиозное озарение, я летел в самолете через эти горы.
Маг, проснувшийся перекусить, едва кивнул.
- Стояло раннее утро, - продолжил Такумо, - четыре часа, а в это время меня начинают мучить кошмары, причем не важно, сплю я или нет. К тому же мне досталось место у окна, откуда была видна только величественная треугольная тень. Я подумал тогда: "Господи, мы летим слишком близко к этой горе". Понимаешь, я не боюсь летать, но в тот момент пришел в такой ужас, что я закрыл глаза и попытался уснуть. Я всегда хотел умереть во сне.
С закрытыми глазами я посидел несколько минут, снова их открыл и увидел гору, такую же огромную, если не больше. Хорошо, ширина горы и ее высота могут быть не связаны, подумал я и снова закрыл глаза. На этот раз я, кажется, уснул. Когда опять открыл глаза, было уже светлее, но тень горы никуда не делась и была огромной, как жизнь. Даже больше. Как жизнь, смерть и секс вместе взятые. Вот так.
Так я там и сидел, пытаясь медитировать, а тень все больше и больше напоминала мне дурную карму всего мира, когда наконец-то взошло солнце, и я посмотрел в иллюминатор и выяснил, что внизу равнина, а гор нет даже на горизонте. Я просидел в испуге несколько часов, постарел, наверное, на семь лет, и все из-за того, что испугался тени самолета. - Такумо рассмеялся. Когда-нибудь я уйду в горы. Японцы считают, что на каждой горе живет ее бог-покровитель, вернее, ками, полубог. Яманоками. Ты когда-нибудь читал "Фальдум" Германа Гессе?
- Нет.
- Бродячий волшебник пришел на ярмарку в деревню Фальдум, увидел гадающих на зеркале девушек и решил исполнить всем по одному желанию. А один парень захотел жить вечно и пожелал превратиться в гору. И превратился. Остальная часть рассказа о том, как умирает гора. Эта история меня просто убила. - Такумо покачал головой. - Слушай, что бы ты пожелал, будь у тебя одно желание?
- Не знаю, - пожал плечами Маг, - никогда об этом, не думал. Увидеть мир? Нет, тогда меня запустят на орбиту без скафандра. В этом-то и подвох. Будь осторожен в своих желаниях, иначе получишь, что хотел. "Ламборджини" на солнечных батарейках? Нет, не "Ламборджини", а "Виннебаго", чтобы я мог в нем спать... нет, чтобы там хватило места на двоих.
- Только на двоих?
- Да, на двоих, больше не надо, я не жадный. И не калифорниец.
- Тогда, - улыбнулся Такумо, - почему бы тебе просто не пожелать идеальную женщину?
- Они все идеальные. - Маг не улыбнулся в ответ.
На каждой остановке по дороге в Лос-Анджелес Маг справлялся об Аманде, но тщетно. Высокую красивую блондинку никто не помнил даже в городках, где автобус останавливался не чаще, чем удваивалось население.
Они ехали все дальше и дальше на юг, воздух становился все теплее и грязнее; а автобусные станции компании "Грейхаунд", как и аэропорты, почему-то имеют привычку располагаться в беднейших и некрасивейших районах. Уже в Санта-Монике Маг, обычно не склонный к депрессии, выглядел очень подавленным. Но квартира Такумо радовала глаз: пол устлан татами, стены и потолок завешаны плакатами, в углу - огромный японский телевизор с видеомагнитофоном, рядом пристроились проигрыватель компакт-дисков и манекен для отработки ударов, на полу тонкий матрас, на стенах множество полок, вперемешку набитых дешевыми книжками, дисками и ароматическими палочками, и всюду бумажные абажуры. На кухне столько ножей, что их хватило бы на три римейка "Юлия Цезаря". В углу лежала куча подушек разных форм и размеров - зато во всей квартире не оказалось ни одного стула - и единственный низенький стол.
- Когда мне разуться? - спросил Маг.
- Если хочешь, то сейчас самое время, - ответил ему Такумо и с любопытством уставился на обесчещенные временем кроссовки Мага.
Маг пожал плечами и резюмировал:
- Ты живешь лучше, чем может показаться.