– Когда?
– Четыре дня назад, – едва сдерживая дрожь, произнесла она.
Удерживая ребенка здоровой рукой и чуть укачивая ее, я вмешался в разговор.
– Где сейчас эти люди?
– Оставшиеся скрылись, как только дошел слух, что сюда идет армия, – пояснила она.
– Мы сделаем все, чтобы вернуть вашего мужа…
– Спасибо… – ее губы совсем побледнели, – спасибо вам, – послышались громкие рыдания. Женщина закрыла лицо руками, сотрясаясь в муках, а Даника обняла ее, намереваясь хотя бы немного успокоить. Моя жена что-то тихо шептала несчастной, а я сосредоточил внимание на ребенке, в столь раннем возрасте столкнувшемся с нечеловеческой жестокостью.
– Я постараюсь вернуть твоего папу, договорились? – улыбнулся девочке, которая заинтересованно водила пальчиком по рисунку на моей шее.
В ответ она приблизила личико и быстро чмокнула меня в щеку, после чего протянула потрепанного мишку, с заплаткой за ухом.
– Это Пип, – произнесла она. – Он будет тебя засисять!
– Может, оставишь себе?
– Неть! – вжала она медведя мне в грудь, совсем близко к ране, и я невольно поморщился, чувствуя как тело пронизывает адовой агонией.
Прищурившись, девочка нахмурила едва заметные бровки, после чего бережно положила руку поверх моей раны.
Глаза Амелии вспыхнули неестественной голубизной.
– Замок падет в ночь полной луны! Ступив в тронный зал убедись, что душа рядом! – произнесла она взрослым, звенящим голосом, тем самым ввергая в ступор.
– Что ты сказала?
– Кассиан, все хорошо? – взглянула на меня растерянная Даника.
– Ты это слышала? – перевел я взгляд на ребенка.
– Боль помали ми в кулак, – вместо прежнего потустороннего голоса, произнесла малышка, сжимая маленькую ладошку рядом с моим плечом. – Боль плогнали ми вот так! – важно выпалила она, и разжав ручку, сдула с нее воображаемую “боль”. – Тепель зазывет!
– Спасибо, – все еще пребывая в растерянности от того, что слышал мгновение назад, заставил себя улыбнуться, – ты меня вылечила.
– А Пип восьми! – вновь вручила она мне свою игрушку.
– Ты скучать без него не будешь?
На момент Амелия замолчала, задумавшись. Нахмурив бровки, она смотрела на меня совсем по-взрослому.
– Отдай Пип дочке, – произнесла она. – Так надо!
Глава 98. Да помилуют нас небеса!
Дворец короля Илириана
Время стремительно близилось к заходу солнца, а очерствевшее сердце короля сжималось, предчувствуя беду, которой просто неоткуда было появиться.
Пару дней назад во дворец наведался встревоженный лорд Нардол. Мужчина, раскланиваясь, доложил, что чудовище севера намеревается развязать войну, настраивая дома против истинного монарха. Он уверял, что пошел с ним на сделку, чтобы заманить в ловушку. Хотел убедить обнаглевшего сына Дагдана Кардена, что ему хватит сил, чтобы свергнуть того, кто по праву рождения занимал трон.
А как только нарушитель всеобщего покоя покинул земли сторонника короля, лорд тут же отправился ко двору, желая предупредить “солнце Корвера” о надвигающейся опасности.
На счастье его величества, главы домов были слишком трусливы, чтобы восстать против него, о чем говорило появление неожиданного гостя, стремящегося заполучить благосклонность своего правителя.
По сведениям, раздобытым шпионами короля, глава дома Алгар также отказался участвовать в восстании, Вильде где-то затаился, видимо зализывая раны после доставшихся ему плетей, а Рахманы… Что ж, с ними возникла загвоздка. Но даже если Кассиан Карден привлек солдат двух дворов, вряд ли у него получилось бы захватить дворец.
Воины дома Нардол и его личная гвардия уже окружили высокие стены величественного сооружения, готовые защищать монарха ценой своих жизней.
Вчера вечером король Илириан отправил Алгарам требование явиться, а утром получил подтверждение. Так что совсем скоро его армия должна пополниться свежей кровью.
– Ублюдок Дагдана просто не знает, с кем связался, – злорадно усмехнулся правитель Корвера, стоя на балконе и наблюдая за армией, готовой в любой момент кинуться в бой.
Монарха совершенно не волновало, сколько жертв вызовет предстоящее побоище. Пусть люди хоть всех домов перебьют друг друга. Без этих жалких лизоблюдов править было бы куда проще.
Его величество уже множество раз обдумывал, каким способом укрепить свою власть и ограничить в действиях лордов. Ему не нравилось каждый раз устраивать советы и следовать общепринятым решениям тех, в ком время от времени играла совесть или же это просто трусость…