Коллекция Сергея Щукина
В Пушкинском музее выставлена коллекция Сергея Щукина. Сегодня мы принимаем это как данность. Ну жил богатый купец, торговал ситцем в третьем поколении. Ну любил искусство. Таких было много. Но как именно ему удалось собрать самую лучшую в мире коллекцию французского искусства и тем самым изменить судьбу искусства российского? Случайность или видение будущего?
Самый интересный вопрос, как это получилось. Потому что, во-первых, у братьев Щукиных, у всех, собирательство было, очевидно, в крови. Было страстью. Правда, собирательство разное. Один собирал старую живопись, другой, как Петр, собирал все. Теперь это все в Историческом музее находится. Различные русские древности, восточные раритеты, импрессионисты. Иван, младший брат, жил в Париже, зажигал там, коллекционировал Дега, Эль Греко. Разорился и застрелился. То есть очевидно, что это были люди страстные, очень ведущиеся на эти самые свои страсти. И тут вопрос, конечно, как они выбирали, почему на том или ином фиксировались. И вопрос этот, по-моему, ответа не имеет. Потому что самый простой ответ, сказать: ну нравится это им.
Сергей Иванович подбирался к своей великой коллекции импрессионистов и постимпрессионистов достаточно постепенно. Он покупал тех художников, которые у нас не на слуху, такую европейскую живопись конца XIX века, которая, с одной стороны, была похожа на реальность, с другой – была так эстетски красива. Но художников этих мы действительно не очень помним. Их знают искусствоведы и то не всегда. Но с 1898 года, когда брат Иван привел своих старших братьев, Сергея и Петра, в галерею Дюран-Рюэля, крупнейшего дилера импрессионистов, что-то поменялось. Он постепенно стал отшелушивать ненужные покупки, которые не выстраивались в картину современной авангардной французской живописи.
Есть одно из объяснений, что он покупал это искусство, как бы компенсируя драмы. Действительно, это был исключительно богатый, успешный бизнесмен, очень азартный, рисковый. С другой стороны, трагедий в его семье хватило бы на несколько семей. Он неожиданно теряет жену. У него кончают с собой брат и сын. И есть мнение, что, допустим, цветной солнечный Гоген или страхолюдный Пикассо, это такие компенсации или сублимации его переживаний. Но мы обращаемся к психологии, когда у нас больше нет других объяснений. Поэтому я постараюсь не давать ответа на этот вопрос. А важен на самом деле результат. И важно то, что Щукин, очевидно, с одной стороны, никакой не искусствовед. Он не собирает регулярной коллекции. Он может купить несколько похожих вещей. Вот сейчас на выставке висят два натюрморта Матисса. Севильский и еще один, называемый «Севильский натюрморт». Они так похожи друг на друга, что я просто представляю себя на месте Сергея Ивановича. Ну какой взять? Оба нравятся. Давай-ка, я оба куплю. А вот к музейной полноте он не стремился. То, что ему нравилось, покупал щедро, и вот так, как Пикассо 1908 года, много.
Цены были уже внушительные? Хотя это еще далеко не был бум моды на современное искусство. Это существенно было?
Цены росли на глазах. Известно, что он заплатил самую высокую цену в 1910 году на рынке современного искусства за «Танец» Матисса 15 тысяч франков. По русским меркам это была вообще запредельная покупка. По европейским это был на тот момент рекорд, но довольно быстро был перекрыт, потому что эти мастера стали на глазах дорожать. И Матисс, и Пикассо. Импрессионисты к моменту, когда Щукин закончил их покупать, уже начинали стоить суммы с пятью-шестью нулями. Картины некоторых французов, которые в Петербург привезли в 1912 году в составе большой выставки, стоили уже 300 тысяч франков. И это было много, но Сергей Иванович мог бы купить. И вот тут очень интересно, что даже не подумал. Потому что он собирал свою коллекцию, в общем, здесь можно, конечно, сравнить это с романами такими, с любовью.
Он до определенного момента собирал импрессионистов. Купил раннего Клода Моне, «Завтрак на траве». Успокоился. Закрыл тему. Затем пошли постимпрессионисты. Гоген, Сезанн, в меньшей степени Ван Гог. С конца первого десятилетия ХХ века он влюбляется в Матисса. Причем в самого примитивного, элементарного, радикального. И заказывает. Опять же здесь есть, очевидно, купеческое стремление к обладанию. Он видит в мастерской Матисса картину «Три персонажа с черепахами». Она вся построена на синем, зеленом и телесном. И больше там нет ничего. И он ее хочет, но она уже обещана немецкому коллекционеру. И Матисс делает для него похожую вещь, с совсем другим сюжетом, но такую же.