В данном рассказе господин Пэн притворился, что поверил россказням Яо Гуанчжи, и тем самым заставил того расслабиться и утратить бдительность. Прикинувшись простачком, Пэн проявил мудрость и тем самым обманул убийцу, заставив того проговориться.
Бывший профессиональный карточный игрок экстра-класса Анатолий Барбакару в своей книге «Записки шулера» неоднократно пишет, что хорошо играть в карты — еще полдела. Для того чтобы выиграть, нужно убедить потенциального партнера, что ты играешь не лучше его. А вот эта задача порою оказывается весьма непростой. Поэтому профессиональные игроки вынуждены прибегать к различным хитростям, чтобы заманить своих жертв за карточный стол. Некоторые шулеры достигали в этом искусстве подлинного совершенства, обманывая не только наивных «лохов», но и своих «братьев по ремеслу», что ценилось гораздо выше, да и приносило куда больший доход. Вот пример из его книги:
«…на Привозе у входа, в самом зловонном людской мерзостью месте, растерянно стоял сельский гражданин. В немыслимых полосатых штанах с мотней у колен, в немыслимом крапчатом пиджаке на вырост, лоснящемся от огородной грязи, в соответствующей костюмному ансамблю кепке набекрень. Растерянно рылся в карманах, искал чего-то.
Выворачивая, извлекал на свет Божий их содержимое: грязные тесемки, базарные квитанции, огрызки бублика, носовой платок, которым, должно быть, обтирал и сапоги. И вдруг — засаленную лохматую колоду карт и стопку, толстенную стопку разнокалиберных грязных купюр. Извлеченные вещи наивно и доверчиво держал пока в руке.
— Что, батя, посеял? — сладко посочувствовал возникший подле гражданина один из хозяев этого не самого уютного места под солнцем.
— Шо? — отозвался батя, не прерывая поисков.
— О, карты, что ли? — изумился вроде сочувствующий. — Ну.
— Ты шо, батя, в карты играешь? — явно подхалимажно сбился на сельский говор подошедший.
— Та, играю, — доверчиво, как соседу через плетень, подтвердил гражданин.
Что тянуть. Заманил этот привозный подхалим мужичка в игру. Мужичок его и нагрузил на восемнадцать штук. И пришлось платить. Потому как кличка у мужичка была Маэстро».
Когда люди не верят ни во что, они готовы поверить во все.
Давно известно, что человек гораздо больше доверяет идеям, возникающим в его собственной голове, нежели тем мыслям, которые преподносят ему другие люди. Поэтому опытные мошенники всегда стараются избегать прямого давления на свою жертву, а предпочитают косвенное воздействие на его образ мыслей. Для этого они как бы ненароком подбрасывают ему определенную информацию, выводы из которой он должен сделать сам. Искусство интриги состоит как раз в том, что при грамотной подаче определенных фактов обманываемый человек должен сделать именно те однозначные выводы, на которые и рассчитывает обманщик. В какой-то мере это напоминает шахматную игру, где опытный гроссмейстер, подставляя под удар свои пешки или нарочито раскрывая фланги, в итоге ставит мат доверчивому противнику. При этом должно быть одно обязательное условие — доказательства должны быть подброшены как бы случайно, ненавязчиво, косвенно, не напрямую, только тогда они не вызывают подозрения.
В романе графа Салиаса «Кудесник» есть эпизод, когда сам Калиостро — этот король проходимцев и мистификаторов пал жертвой обмана со стороны другой, не менее ловкой авантюристки — графини Ламот. Ей нужно было подружиться с Калиостро, и она сделала это, зная его слабое место — горячее желание быть представленным при королевском дворе.
Весьма ненавязчиво она дала понять итальянцу, что может это сделать, и прожженный мошенник купился на уловку графини. Но лучше предоставим слово Евгению Салиасу:
«Калиостро, надо сказать, не сразу поддался ловкой графине. Только через два-три дня после первого свидания он был вдруг побежден одной маленькой подробностью. Графиня Ламот, условливаясь со знаменитым волшебником, когда повидаться, назначила один вечер, но затем спохватилась и объявила, что она перепутала дни и в этот вечер несвободна, ибо должна быть на маленькой вечеринке. При этом Иоанна своей хорошенькой ручкой достала из кармана раздушенную записку на бледно-розовой бумажке с золотым обрезом. Заметив вскользь, что она сильно близорука, графиня попросила его прочесть, какое ей назначают время в этой записке. Калиостро взял розовый листочек и, приблизив к свету, почувствовал вдруг, что сердце в нем встрепенулось. Четыре строчки красивого почерка были внизу подписаны: «Ваша Мария-Антуанетта Французская».
Кудесник с европейской славой был в одно мгновение очарован изящной красавицей, бывающей запросто на интимных вечерах самой королевы».
Разумеется, записка была поддельной, но для авантюристки это не имело значения. Главное, что после такой инсценировки Калиостро был в ее власти.
Для другого примера «косвенного обмана» можно обратиться к нашей истории.
В 1382 году татарский хан Тохтамыш осадил Москву. Несмотря на долгую осаду, татары не смогли взять город. Тогда они пошли на хитрость. Русские нижегородские князья, противники Москвы, находившиеся в войске Тохтамыша, обратились к москвичам, которые терпели тяжелые лишения вследствие осады, с предложением впустить татар в город, уплатить им дань, а взамен поклялись, что монголо-татары никого нетронут. Москвичи поверили русским князьям. Но когда ворота открылись, враги начали убивать жителей.
Город был сожжен и разграблен: было вполне естественно не поверить мирным уговорам татарских военачальников, но «купиться» на лживые обещания своих соотечественников.
Очень любят применять ложные доказательства различные мошенники, аферисты, наперсточники, карточные шулеры. Для этого они умело пользуются услугами «подставных лиц», которые разыгрывают целые сценки, направляющие ход мысли «лоха» в необходимом жуликам направлении. Не секрет, что основную роль в бригаде наперсточников играет не сам манипулятор шариками, так называемый нижний, и не бандиты из бригады охраны, успокаивающие не в меру ретивых неудачников. Нет, основной приток шальных денег обеспечивают именно «подставные», ловко разыгрывающие «случайных прохожих», которым «вдруг случайно» жутко повезло. Если они сыграют естественно и талантливо, если сумеют зажечь у зрителей азарт легкого обогащения — дело большей частью будет сделано, и потекут в карман к мошенникам заветные денежки.
Анатолий Барбакару в книге «Записки шулера» пишет, что иногда, обыгрывая в карты простаков, приходилось прибегать к различным трюкам, чтобы изгнать из головы «лоха» подозрение в сговоре партнеров. «Бывало, играли вчетвером, — пишет Барбакару. — Втроем обыгрывали одного фраера. Двое из наших, соучастники, вполне достоверно ссорились во время игры, демонстрировали антагонизм. Чуть ли не до рукоприкладства доходило, якобы на нервной почве».
Надо отметить, что не только мошенники пользуются в своей деятельности приемом «подбрасывания ложных доказательств», иногда к нему в силу обстоятельств прибегают и вполне «добропорядочные» люди. Так, нижеприведенную житейскую историю я услышал в вагоне поезда Санкт-Петербург — Воронеж. Путь был долгий, и пассажиры коротали его в разговорах. Одна женщина рассказывала своей соседке, как ее дочь обманом «выбила» алименты от отца своего ребенка.
Эта молодая женщина имела дочь от мужчины, с которым не была зарегистрирована в браке. Отец ребенка жил в другом городе и изредка навещал их, но практически не оказывал никакой помощи. Мать девочки понимала, что для взыскания алиментов в судебном порядке у нее нет реальных доказательств, и поэтому решила их добыть. Естественно, что она постаралась, чтобы ее намерения остались тайной для отца ребенка. С ним она никогда не заговаривала об алиментах и тем самым притупила его бдительность. С этого момента она стала тщательно собирать все письма и записки от него, особенно те, где упоминалась девочка. Все старые записки, в том числе полученные во время пребывания в роддоме, были также «приобщены к делу». Затем она, как бы между прочим, попросила своего приятеля послать дочке небольшой перевод — «пусть символический», просто как знак внимания к своему ребенку. Она мотивировала свою просьбу тем, что ей будет приятно получить небольшую сумму и потратить ее на сладости девочке или на ее игрушки. Естественно, что растроганный папочка не смог отказать в такой невинной просьбе, тем более что она больше не повторялась. В этом не было необходимости.