Посетитель быстро ответил: «Поставьте визу», — и протянул заявление. Мастер пожал плечами и расписался в углу листа. Человек горячо поблагодарил, сунул опешившему телефонисту пятьсот долларов в карман пиджака и быстро удалился. Недоразумение выяснилось только через два месяца, когда счастливый обладатель разрешения уже заканчивал постройку гаража перед своим домом. Это типичный случай «обмана по умолчанию», который вряд ли подпадает под ст. 288 УК РФ («Присвоение полномочий должностного лица»), ибо такое деяние, во-первых, «…не повлекло существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций», предусмотренного данной статьей, а во-вторых, там отсутствовало «присвоение государственным служащим полномочий должностного лица» — ведь телефонист и не выдавал себя за главного архитектора района, он просто оставил свой автограф, когда его об этом попросили.
При этом надо помнить, что информация может исходить от человека не только в речевой форме, но и по так называемым невербальным каналам: через жесты, мимику, дрожание пальцев рук, изменение ритма дыхания и частоты сердцебиения и т. д. Всем нам из личной жизни знакома ситуация, когда человек, говорящий неправду, смущенно улыбается, давая тем самым повод заподозрить его в обмане. «Неумело врешь!» — говорят ему обычно в таком случае. И наоборот, опытные карточные игроки, а тем более шулера славятся своей способностью играть с бесстрастными лицами, не позволяющими их партнерам догадываться о содержании их карт. Каким же образом можно регулировать поток такой невербальной информации? Обратимся вновь к Аллану Пизу и его книге «Язык телодвижений»:
«Для того чтобы не выдать себя в момент произнесения неправды, необходимо уменьшить обзор вашей позы для собеседника. Вот почему во время полицейского допроса подозреваемого помещают на стул в хорошо просматриваемом и хорошо освещенном месте комнаты, чтобы легче было по невербальным каналам обнаружить, когда он говорит неправду. Естественно, что ваша ложь будет менее заметна, если вы в этот момент будете сидеть за столом и ваше тело будет частично скрыто или вы будете стоять за забором. Легче всего врать по телефону!»
Весьма часто прибегают к «лжи по умолчанию» историки, не желающие портить давно сложившуюся стройную и непротиворечивую картину исторического процесса или репутацию его героев. Так, например, образ Александра Суворова у большинства русских людей ассоциируется с обликом бесстрашного воина, борца за независимость нашей Родины. И мало кто задумывается о том, что, по большому счету, Суворов в основном участвовал в захватнических войнах за пределами России или в подавлении освободительных восстаний.
А. Суворов
Например, он активно участвовал в разгроме «народного героя» Пугачева и в деревянной клетке доставил его в Москву Е. Пугачев в клетке (этот факт обычно изымают из школьных учебников), а также жестоко подавил польское восстание 1 795 года. Нисколько не умаляя достоинств Суворова как великого полководца, надо отметить, что он без жалости разгромил войска восставших поляков, захватил Варшаву и учинил разгром Праги — предместья польской столицы. Намеренно умалчивая об этих фактах из жизни знаменитого полководца, историки по сути дела создают ложный образ этого человека, не похожий на реального Суворова — отчаянного воина, влюбленного в войну и готового драться с любым противником, пусть даже и сражающимся за справедливое дело.
Селекция
Наш разум заключает в себе и те истины, о которых следует говорить, и те, о которых следует умалчивать.
Второй способ — «селекция» — уже более изощрен и, как правило, специально нацелен на обман доверчивых людей. Иногда к нему прибегают в силу обстоятельств. Так, накануне Великой Отечественной войны наша разведка получала от своих агентов информацию о готовящемся нападении Германии на СССР (в том числе шифровки Р. Зорге из Японии), однако к Сталину эта информация не пропускалась. Руководители наших спецслужб знали предубеждение Сталина на этот счет и отчаянно боялись гнева вождя. Ему доносили только то, что укладывалось в его концепцию, и таким образом вводили в заблуждение.
Другим классическим примером избирательного подхода к информации является представление о роли Троцкого в русской истории. На протяжении последних десятилетий его имя было объектом самой постыдной манипуляции. В советские учебники оно попадало только тогда, когда описывались промахи Троцкого, но испарялось, когда речь шла о его достижениях. Так, совершенно замалчивалась огромная роль Троцкого в проведении октябрьского восстания и организации Красной Армии, но зато подробно рассказывалось о негативной роли Троцкого в срыве Брест-Литовских мирных переговоров с немцами в 1918 году или его нежелании арестовывать Временное правительство накануне октябрьского восстания.
То же можно сказать и о других «оппозиционерах» — Каменеве, Зиновьеве и Бухарине. О Каменеве в советском школьном учебнике писалось, что «он не верил в успех восстания в октябре 1917 года», но не говорилось, что большевики во главе с Лениным избрали его председателем II съезда Советов, провозгласившего Советскую власть.
Так, пропуская в сознание других людей одну часть информации (правдивой самой по себе) и не пропуская другую часть, можно сформировать у них искаженные, ложные представления о действительности.
Ко второй форме искажения информации можно смело отнести и цензуру, которая пропускает до читателя только ту информацию, которую сочтет нужной. В книге «Неизвестная Россия», где собраны редкие и дотоле закрытые архивные материалы, говорится, что цензура — изобретение древнее, всегда стоявшее на страже интересов государства. Тем не менее у нас декларировалось, что в СССР цензуры нет. Самое смешное было в том, что запрещение употребления термина «советская цензура» исходило именно от этой «несуществующей» цензуры, без которой не то что газета — даже научная статья не выходила.
Тем не менее в Большой Советской Энциклопедии нет слова «перлюстрация» (просмотр корреспонденции), а понятие «цензура» относится исключительно к эксплуататорским обществам. Советская военная энциклопедия в статье о военной цензуре утверждала, что Октябрьская революция уничтожила царскую и буржуазную цензуру, а для соблюдения военной тайны установила некие «нормы политической и военной бдительности», не уточняя, что же это такое.
В реальности же бесцензурный период в России существовал меньше года. Уже 5 ноября 1918 года утверждается структура Полевого штаба Реввоенсовета республики, одним из подразделений которого стал военно-цензурный отдел. Перечень сведений, содержащих военную тайну, был достаточно велик и, кроме чисто военной информации, включал любые сведения, «могущие нежелательно отразиться на моральном состоянии войск».
В той же книге архивных материалов «Неизвестная Россия» приводятся многочисленные строки из писем простых людей, изъятых военной цензурой в 1919 году. Строчки разные, когда обыденные, когда смешные, нередко трагические. Объединяет их одно — до получателей они не дошли, а порой и послужили поводом жестокого преследования их авторов. Причем последние жаловались на притеснения красных своим друзьям и родственникам, которые в Красной Армии служили, проливали кровь за «новую жизнь». Вот об этой жизни они и не должны были узнать раньше времени. Например, такие изъятые строки:
«Говорят: «Я у тебя реквизирую». Лучше бы сказали: «Я у тебя граблю» (Калужская губерния, Плохино. 4 июня 1919 г.).
«Хлеб у нас отбирают красноармейцы нахально: у кого сколько найдут и отберут. Народ страдает почем зря». (Подольская губерния, Боровичи. 24 мая 1919 г.).
«Здесь кругом морит ужаснейшая голодовка. Люди не только поели солому и мякину, но даже уничтожили значительное количество мха»(Череповецкая губерния, Тихвин, без даты).