Некоторое время он стоял молча, всем своим видом выражая угрозу. Затем он быстро перешел к окну и несколько минут смотрел вниз, на шумную лондонскую улицу.
— Проклятие! Вы вечно бьете в самую больную точку! — зло бросил он через плечо.
— Мне пришлось это делать, — с незнакомыми интонациями в голосе сказала леди Рэтбоун. — Шакалы все еще кружат вокруг и только и ждут своего часа. — Внезапно ее голос стал тихим: — Джордж, я устала.
Лорд Рэтбоун обернулся. Он был изумлен: его мать закрыла глаза рукой и словно сжалась в своем кресле. Сделав два быстрых шага, сын оказался подле нее.
— Мама! — И он схватил ее тонкое запястье.
Леди Рэтбоун выпрямилась, хотя и с некоторым усилием, и притянула к себе его руку.
— Прости меня, мой драгоценный. Я стыжусь своей слабости. Обещаю тебе: это больше не повторится.
Лорд Рэтбоун сжал ее руку. Он впервые ощутил хрупкость ее пальцев и увидел сеть тонких морщинок на ее лице. Сын был потрясен, увидев, как она постарела — а он этого и не заметил. Она всегда казалась ему все такой же, царственной и неукротимой.
Осознание того, что перед ним уже не та леди, которую он знал и которая была основной защитой и опорой в его жизни, принесло ощущение неизбежности конца.
— Не вам из нас двоих нужно извиняться, дорогая мама, а мне. Вы слишком долго несли за меня эту ношу. Вы, как всегда, правы. Наступило время жениться и остепениться.
— Ты не должен понимать это так, что я тебя принуждаю, Джордж. — И пальцы леди Рэтбоун сомкнулись на его руке, поразив его неожиданной силой.
— Мне нужно было догадаться, — медленно проговорил он, не желая в душе признавать эту необходимость. Он поднял глаза и встретился с растроганным взглядом матери.
Леди Рэтбоун была удовлетворена его ответом.
— Поднимись, Джордж. Мне так странно видеть тебя коленопреклоненным.
Лорд Рэтбоун поднялся на ноги. Он взглянул на мать, — сверкнув глазами. Теперь в нем закипела холодная злоба:
— И мне также странно. Предупреждаю вас, мэм. Гордость моя чудовищна. Ее будет нелегко принять моей невесте.
Леди Рэтбоун кивнула.
— Ты уже выразил свое мнение о тех, кто теперь на выданье, и кроме того, я согласна с тобой. Тебе лучше подойдет девочка, только что выпорхнувшая из классной комнаты, которая еще не успела попасть под влияние света. Я смогу отыскать для тебя такую девушку.
Лорд Рэтбоун опять облокотился о каминную полку. Он смотрел на мать с насмешливой улыбкой.
— Таким же образом вы когда-то вышли замуж за моего отца?
— Именно. — Леди Рэтбоун внезапно рассмеялась. — И, кажется, результат неплох.
— Похоже, что да. — Лорд Рэтбоун обратил взгляд к огню, и между его черными бровями пролегла глубокая морщина. Огонь камина бродил по его лицу, и оно становилась все суровее и угрюмее. Леди Рэтбоун не нарушала тишину. Она предоставила виконта его мыслям. Лорд Рэтбоун пожал плечами. — Хорошо. Заглянем в классные комнаты. Но как бы остаться при этом незамеченным? Среди моих знакомых нет девушек такого возраста.
— А вот я знаю о существовании нескольких таких молодых леди. У меня есть знакомые, которые уже беспокоятся о своем многочисленном потомстве, — сказала леди Рэтбоун.
Лорд Рэтбоун улыбнулся. Это была странная улыбка: чарующая, но с неподдельным цинизмом. С преувеличенной вежливостью он заметил:
— Я буду благодарен за любые предложения, которые вы представите на мое рассмотрение, мадам.
Как он и подозревал, мать моментально ухватилась за эту возможность.
— У тебя есть кузина, — начала леди Рэтбоун. Он выпрямился, будто подстреленный. Выражение его глаз было неприязненным.
— Только не дочери одного из моих дядей, мэм! — простонал он. — Я этого не вынесу, хотя бы даже ради перемирия в семействе.
— Конечно нет! Неужели ты полагаешь, что я настолько не пощажу твоих чувств? — заметила леди Рэтбоун.
— Простите великодушно, мэм. Я не подумал. Если это не одна из моих кузин Сэндиджей, то тогда кто же?
— Старшая дочь моей сестры. Я сейчас забыла ее имя, но это неважно. Моя сестра Элис вышла замуж за младшего Петтифорта.
— Да, теперь и я припоминаю, — нахмурясь, сказал лорд Рэтбоун. — Смутно вспоминаю, как наносил визит Петтифортам еще мальчиком. Там был младенец в семье.
Леди Рэтбоун кивнула.
— Элис частенько пишет мне. Мы никогда не были очень близки, так что, видимо, она это делает именно потому, что питает надежды на мое участие в судьбе ее дочери, которую она просто обожает. Она вечно только о ней и пишет. Ах, вот, вспомнила! Ее зовут Сесили. Элис считает свою дочь необыкновенной красавицей и питает большие надежды на ее дебют в свете. Девочке сейчас семнадцать, возраст подходящий, чтобы закончить обучение, но она еще слишком молода, чтобы успел сформироваться характер. — Наступила тишина. Леди Рэтбоун изучала лицо сына. — Что ты насчет этого думаешь?
Лорд Рэтбоун пожал плечами.
— Вопрос оставляет меня равнодушным. У меня нет желания связывать себя и с недавней школьницей тоже. Но из уважения к вам, мэм, я взгляну на кузину. Если она так красива и неопытна в жизни, как вы только что обрисовали, то, возможно, она устроит меня.
— В таком случае, я организую эту встречу, — сказала леди Рэтбоун.
Властная манера ее светлости раздражала виконта. Как и все мужчины, и даже еще более, он не любил быть ведомым.
— Смотрите, не суйте мою шею в петлю, мэм, — предупредил лорд Рэтбоун. — Я оставляю за собой право выбирать или отвергать.
— Я не настолько глупа. В этом вопросе нужны осторожность и продуманность. Я попрошу Элис устроить небольшой домашний вечер. Будет выглядеть вполне естественно, что она пригласила меня. Я не смогу приехать и пошлю тебя выразить мои сожаления. Ты передашь их от моего имени — это также выглядит вполне естественно. Там подходящая местность для охоты. Утром ты славно поохотишься, а вечером воздашь должное красоткам. Каким образом — сам решишь.
— Разумеется, — согласился лорд Рэтбоун. Леди Рэтбоун протянула сыну руку.
— Мы с тобой всегда хорошо друг друга понимали, не так ли?
Лорд Рэтбоун пожал ее пальцы и произнес ради удовольствия матери ничего не значащую ложь:
— Да.
— Я сейчас же напишу Элис Петтифорт. Мы успеем получить ответ с обратной почтой. — В выражении ее лица, в странной полуулыбке можно было найти сходство с сыном. — Мы с сестрой Элис схожи по крайней мере в одном. Честолюбие — наш жестокий властитель.
— Честолюбие или месть правит вами, миледи? — тихо спросил лорд Рэтбоун.
Она взглянула на виконта с удовлетворением.
— Как видишь, ты меня в самом деле хорошо знаешь.
— Возможно, даже лучше, чем хотелось бы.
— Ты неуважителен, но чтишь свой долг — а это все, что мне нужно от тебя.
— В таком случае, я совершенно не понял вас, мэм. Я полагал, что все, чего вы хотите — это иметь наследника мужского пола. — Глаза лорда Рэтбоуна сверкнули.
— Ты для меня значишь намного больше, чём породистый жеребец, дорогой, — пробормотала леди Рэтбоун. — Ты был для меня и инструментом мести, и моим оправданием перед светом.
— Я тронут более, чем вы можете себе представить, — с иронией сказал лорд Рэтбоун.
— Какую чепуху ты городишь, Джордж.
Леди Рэтбоун улыбнулась сыну. Ей не были до конца понятны те подводные течения, которые она угадывала в его словах, и это казалось ей опасным. Ее сын бывал непредсказуем. Эта черта могла сыграть против нее, если бы она позволила ей полностью развиться.
Леди Рэтбоун вдруг почувствовала, что на сегодня с нее хватит разговоров. Она откинулась в кресле.
— А теперь я устала. Пришли ко мне горничную. Мне нужно отдохнуть, прежде чем я сяду за письмо к сестре.
— Как пожелаете, миледи, — ответил лорд Рэтбоун. С насмешливой полуулыбкой он откланялся, поскольку ему стало ясно что его присутствие наскучило матери.