— У тебя такое выражение, какое всегда бывает, когда ты что-то обдумываешь. Верити, хватит темнить. Не нужно молоть всякую чепуху.
Верити посмотрела на брата. Его нелегко было сбить с темы. С упавшим сердцем она поняла, что он добьется-таки правды. Как бы она хотела оставить вообще этот разговор! Она с болью думала о предстоящем разговоре. Но Верити никогда не была малодушной, и, собравшись с духом, она улыбнулась:
— Ты рассмеешься, если я скажу тебе.
Она была совершенно уверена, что он не станет смеяться. Но ее отец всегда говорил, что лучше разделаться с неприятными вопросами как можно скорее. И она была готова доказать это.
— Почему-то у меня возникло предчувствие, что сейчас мне придется рвать и метать, — проговорил сэр Чарльз.
Верити подняла подбородок, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, начала:
— Я жила у наших кузенов, Петтифортов. Ты, может быть, помнишь. С ними папа переписывался много лет.
— Да, конечно. — Сэр Чарльз был нетерпелив. Не сняв чехол, он небрежно опустился в кресло. Перекинул ногу через подлокотник и стал покачивать ею. — Я нахожу чрезвычайно странным, что ты переехала к людям, которых мы едва знаем.
— Я поехала к Петтифортам в качестве наемной компаньонки их дочери, — спокойно сказала Верити.
Она оставила теперь вышивание, будучи неспособной в таком нервном состояний делать правильные стежки, и сжала руки на коленях.
— Оплачиваемой компаньонки! — Брат вскочил на ноги. — Ты?! Верити, о чем ты думала? О чем думала мама? И Огюст! Я с ним еще поговорю! — Его глаза горели гневом.
— Не смей! Ничего не говори ни Огюсту, ни маме! Я не буду слушать твоих возражений. То была моя идея. Я отвечаю за себя, во всем… до конца. — Она была шокирована своими же последними словами. — Это моя вина. Ты не должен никого винить, Чарльз.
— Но почему ты так поступила, Верити? — сказал сэр Чарльз, обретя контроль над собой.
— Нам пришлось закрыть дом и отпустить большинство прислуги. — Верити наблюдала за изменившимся выражением лица брата. — Мы не могли свести концы с концами. Все зависело от тебя, а маминой доли наследства было… недостаточно.
— Бог мой! Конечно, мне надо было раньше догадаться, но я и подумать не мог… — Сэр Чарльз покачал головой. — Но это все равно не объясняет, отчего ты не поехала в Брайтон с мамой.
Верити устало вздохнула.
— Я не хотела, чтобы Элизабет пришлось оставить гимназию. Она там совершенно счастлива. Я полагала, что при некоторой экономии мы сможем оплачивать моими деньгами обучение Элизабет.
Она ясно видела, как все более огорченным становился брат, и на обветренном лице его все четче проступали резкие морщины.
— Все это планировалось на время, до того, как ты вернешься и возьмешь дела в свои руки, — попыталась она успокоить Чарльза.
— Понимаю. До меня дошло письмо мамы, но я и понятия не имел, что ее деньги так быстро кончатся. — Выражение лица Чарльза было сурово. — А мальчики? Тимоти и Барт? Неужели они были вынуждены оставить школу?
— Огюст забрал мальчиков в Хайкрофт. Он сам стал их наставником, так что их обучение не пострадает. Наверное, для них это нечто вроде долгих каникул.
Сэр Чарльз неожиданно рассмеялся.
— Сомневаюсь! Подозреваю, что у Огюста нашим щенкам не поздоровится. Нет, думаю, Тимоти и Барт были бы рады вернуться в школу к друзьям! Огюст наверняка поставил перед ними задачу достичь заоблачных высот. Меня они после такого обучения наверняка затмят.
— Я думаю, что с авторитетом бывшего солдата для младших братьев ничто не сравнится, — улыбнулась Верити.
— Надеюсь. — Сэр Чарльз отвернулся и посмотрел на огонь в камине. Затем он резко вновь перевел взгляд на сестру и совершенно удивил ее вопросом:
— Расскажи мне все остальное, Верити. Что случилось с тобой у Петтифортов, что привело тебя вновь в этот холодный пустой дом? Они плохо к тебе относились?
— О, нет! По крайней мере, — призналась Верити, — не кузен папы, не мистер Петтифорт. Его я очень полюбила.
Сэр Чарльз наблюдал за ней с настороженной улыбкой.
— Я так понимаю, что миссис Петтифорт не оправдала доверия.
Она грустно улыбнулась.
— И даже не она. Миссис Петтифорт просто ни о чем ином не может думать, кроме выгодной партии для своей дочери. Но вот что касается моей подопечной, Сесили — так я никогда еще не встречала такую упрямую и капризную девицу.
Сэр Чарльз поднял брови.
— Серьезное обвинение, учитывая, что оно исходит от тебя, дорогая сестра. Но все равно это не объясняет, почему же ты приехала обратно и с таким понурым видом.
— Разве не объясняет? — стараясь беспечно улыбаться, спросила Верити. Она пыталась не глядеть на брата.
— Послушай, Верити! Ни эта драконша-мать, ни ее испорченная дочка не стоят тебя — и ты это хорошо знаешь. Расскажи мне все, не утаивая. Я не успокоюсь, пока не узнаю все.
— Даже если я предпочитаю не делать этого? — напрямую спросила Верити. Она на секунду прикрыла глаза рукой.
— Верити! — Он откинул прочь стул и подошел к ней. Обняв ее за плечи, он приказал: — Ну-ка рассказывай все.
Верити пыталась быть спокойной, даже когда все воспоминания о несправедливости по отношению к ней вновь навалились на нее. Голос ее дрожал.
— Во всем виновата я сама, Чарльз, потому что только мой идиотизм позволил мне попасть в такие несчастливые обстоятельства. Я столько напутала, Чарльз! Мне бы следовало знать, что из этого выйдет. Но поначалу я не представляла. Когда я начала понимать и когда все вокруг заговорили обо мне, я так и не смогла его убедить, что он губит меня. Ах, Чарльз! Как бы я не желала об этом говорить! Все это было сделано им из мести! Все он делал только, чтобы отомстить.
Верити уткнулась лицом брату в плечо. Ее пальцы вцепились в лацканы его кителя. Ее последние слова были неразборчивы, но смысл их был ясен.
Лицо сэра Чарльза побледнело. Глаза его наполнились ненавистью.
— Не волнуйся, Верити. Теперь все прошло, и я с тобой, — грозно проговорил он.
— Ах, Чарльз! Я такая дура!
Верити пыталась подавить рыдание, но оно жгло горло и грудь, и она более была не в силах сдерживаться. Она упала в объятия брата и зарыдала, наконец. Ей было спокойно и надежно в его объятиях.
К ее счастью, она не видела выражения лица Чарльза, иначе оно испугало бы ее.
Глава 20
В это время в гостиную вошел дворецкий. Увидев молодого хозяина, он чуть не выронил из рук поднос.
— Сэр Чарльз! — воскликнул Стаффорд.
— Да, это я. — Сэр Чарльз говорил сурово и неодобрительно. — Это ужин для сестры? Я бы хотел то же самое.
— Да, милорд! Будет сделано.
Стаффорд поставил поднос на стол, кинув быстрый взгляд на мисс Уорт, которая попыталась успокоиться. Дворецкий воспринял слезы хозяйки как радость от возвращения брата.
— Я мигом, сэр. Может быть, принести бутылку мадеры?
— Да-да. И побыстрее. — Сэр Чарльз, хотел, чтобы дворецкий поскорее ушел.
Дворецкий поклонился и вышел, но не прошел и нескольких шагов, как услышал нетерпеливый звук колокольчика у двери.
— Кого там еще принесло? — пробормотал он. Приготовившись еще к одному сюрпризу, он отворил дверь. Стаффорд был вынужден отступить: вошедшая леди почти отодвинула его — так решительно она вошла. Следом за ней вошла еще одна женщина: тощая, хмурого вида и респектабельно одетая — в ней он сразу признал портниху.
Вошедшая женщина, очевидно, была высокого положения, раз могла нанять дорогую модистку. Однако в его владения она вторглась без всякого приветствия.
— Чем могу служить, мадам? — спросил Стаффорд. Леди едва взглянула на дворецкого, стягивая перчатки.
— Я миссис Арнольд. Прихожусь подругой мисс Уорт и хотела бы с ней поговорить. Она внизу?
Стаффорд был изумлен тем, что незнакомка знала, где находится молодая хозяйка. О ее возвращении до сих пор никто не знал, следовательно, эта леди действительно была очень близким для мисс Уорт человеком. Однако он подумал, что приезжать в такое время — не слишком тактично с ее стороны. К тому же в день, когда вернулся сэр Чарльз… следовало бы оставить брата с сестрой вдвоем.