«И Мэйсон чудесным образом вернется к жизни».
– Жаль. Я надеялся, что вы тут задержитесь на некоторое время.
В голосе его появились хрипловатые нотки весьма интимного свойства. Что это: ей чудится, или Гаррет в самом деле смотрит на нее так, как охотник смотрит на дичь в прицел своего ружья?
– С чего бы вдруг? – Мэйсон не собиралась его дразнить, но из-за недостатка воздуха в легких вопрос прозвучал двусмысленно.
– Сдается мне, у нас много общего. Мне бы хотелось… продолжить наше знакомство.
Тон его был вполне непринужденный и все же… непререкаемый. Как ему это удается? Никаких просящих интонаций – вежливое изъявление воли, которой нельзя не подчиниться.
– Продолжить?
«О Господи, неужели я это сказала? Звучит, словно из уст прелестницы с площади Пигаль».
– Надеюсь, у вас нет возражений? Потому что, по правде сказать, я обнаружил себя во власти весьма необычной потребности.
– Какой потребности? – сдавленно переспросила Мэйсон.
Темные глаза буквально пробуравили ее до самого нутра.
– Потребности во что бы то ни стало удержать вас в Париже.
– Во что бы то ни стало? – «Господи, что я делаю?» Она знала, куда это все ведет, но не могла остановиться.
Гаррет наклонился к ней так, что их губы почти соприкоснулись, и твердым голосом повторил:
– Во что бы то ни стало.
Глава 4
Гаррет вскинул руку, и в тот же момент золоченая карета, запряженная пятеркой белых коней, остановилась прямо перед ними. На двери кареты красовались надпись «Лё-Гранд-Отель». Очевидно, экипаж ждал его у галереи и потом следовал их с Мэйсон маршрутом. Гаррет раскрыл кошелек и протянул вознице хрустящую банкноту достоинством в сто франков.
– Поезжай вперед и не останавливайся даже под угрозой смерти, пока я тебе не велю. Понял? – приказал он.
– Конечно, месье.
Гаррет открыл дверь и протянул руку Мэйсон. Она на мгновение заколебалась, но лишь на мгновение. Не в ее силах было остановить океанский прилив. Она заглянула в глаза Гаррету и увидела в них огонь страсти. Он не столько приглашал ее войти в экипаж, сколько приказывал. Глаза его буравили ее, а рот, с этими полными губами, изогнутыми в грубовато-чувственной, грешной и даже какой-то хищной усмешке, притягивал ее взгляд. Мэйсон чувствовала, как в нее проникает излучаемая им энергия. Энергия мужественности, перенасыщенная сексуальностью, которая не знает извинений и не просит дозволений. В пристальном взгляде Гаррета, в его исключительной нацеленности на нее было нечто гипнотизирующее. Мэйсон была во власти стихии… или колдуна, который умел приворожить женщину, сделать ее послушным орудием своих желаний. Но Мэйсон было все равно. Потому что она входила в эту пещеру колдуна по доброй воле, потому что все, чего ей хотелось сейчас, – это испытать на себе его чары, отведать того зелья, которое Гаррет для нее приготовил.
Мэйсон оперлась на протянутую ей руку. Прикосновение Гаррета растопило последний лед нерешительности. Он помог ей подняться в карету, необыкновенно просторную, обитую изнутри изумрудно-зеленым бархатом, с мягкими удобными сиденьями. Дерево было покрашено в белый цвет с позолотой в стиле Людовика XV, а дверные ручки выглядели так, словно были изготовлены из чистого золота.
Ричард опустил шторы на всех окнах, скрыв их от любопытных глаз.
В этом роскошном экипаже с комфортом могла бы разместиться семья из восьми человек, но не о роскоши, окружавшей ее, думала Мэйсон, она неотрывно следила за Ричардом, любуясь четкостью и гибкостью его движений. Он напоминал ей пантеру… и еще умудренного битвами гладиатора. В тот момент, когда экипаж тронулся, он обернулся к ней, и его слегка качнуло.
Увидев, как Мэйсон раскинулась на подушках, Гаррет замер, изучая ее взглядом, словно раздевая.
Голова у Мэйсон шла кругом от этого взгляда! Если Гаррет сейчас же не прикоснется к ней, она превратится в пламя.
В два шага он преодолел разделявшее их расстояние и взял ее за плечи. Мэйсон, едва дыша, упала ему на грудь. И тут же оказалась в его объятиях. Прижав Мэйсон к себе, Гаррет наклонил голову и завладел ее ртом. Он прижимал ее к себе так тесно, что она чувствовала его всего. Карета набирала скорость, и их сильно качало. Голова у Мэйсон кружилась так, что она едва сознавала, что происходит. Ладони Ричарда блуждали по ее телу, по всем ее чувствительным впадинкам и округлостям, по груди, по спине, вниз и, наконец, сжали ягодицы. Желание жаркими волнами прокатывалось по телу, Мэйсон уже не принадлежала себе, а Гаррет, колдун, продолжал поить ее сладким ядом, жадно целуя ее.
«О да! – едва не выдохнула она вслух. – Именно этого я и хотела».
Без предупреждения Ричард увлек ее за собой. Мэйсон оказалась у него на коленях, лицом к нему, раскинув ноги. Продолжая ее целовать, он приподнял ее, усадив так, чтобы она в полной мере смогла ощутить всю мощь его эрекции. Рот ее по-прежнему оставался в плену его рта.
Слишком скоро Ричард прервал поцелуй. Одной рукой прижимая Мэйсон к себе, другой он стал торопливо расстегивать лиф ее платья. Он действовал уверенно, как мужчина, привыкший быстро справляться с такого рода препятствиями. Он отодвинул в сторону ткань, обнажив ее грудь. Затем сгреб в кулак ее волосы и, откинув голову Мэйсон назад, взял в рот сосок.