Музыка резко меняет мелодию и ритм.
Женщина выбегает на середину сцены. Она выпрямляется, как бы молодеет…
Все персонажи молниеносно путем нехитрых изменений аксессуаров и деталей костюмов трансформируются…
И вот перед нами уже не пустынный зал ломбарда, а оживленные аллеи городского парка, где прогуливаются влюбленные пары. Наша героиня, сбросившая с себя поношенный платок, застыла в объятиях молодого парня в полосатой фуфайке. Это весна любви, это счастье. Он нежно надевает ей кольцо на палец.
Но что это? Издали доносится тревожный сигнал трубы, глухая дробь барабанов…
Это приближается война.
И вот уже беспечные фланеры превратились в марширующих солдат, уходящих на фронт по бесконечной пыльной дороге…
И бежит вслед за своим возлюбленным молодая женщина, бежит, спотыкаясь и простирая руки вслед отряду, исчезающему в темноте.
Мечутся лучи прожекторов… силуэты солдат в бою… смертельная схватка в окопе… труп молодого парня на опустевшем поле боя… крик отчаяния молодой вдовы… и проклятие войне в этих вздымающихся к небу сжатых кулаках, как на гравюрах Кете Кольвиц…
И снова все возвращается в холодный ломбард…
Закутавшаяся в рваный шерстяной платок, смиренно протягивает женщина кольцо — последнее воспоминание о счастье, о жизни, о любви.
Так же неподвижно застыли фигуры на скамье.
Со звоном падает кольцо на чашку весов, и жалкие гроши выдает женщине бесстрастный, истуканообразный оценщик.
Очередь за парнем атлетического телосложения. Он также протягивает последнее, что у него осталось, — пару боксерских перчаток.
Гонг — и мы переносимся на ринг, в атмосферу, накаленную до предела азартом.
Опять путем несложной метаморфозы все персонажи превращаются в зрителей этого состязания.
На ринге — он, молодой преуспевающий боксер… Раунд за раундом идет он к победе.
Но сговор менаджеров приводит к трагической развязке. В перерывах между схватками мы замечаем темные махинации дельцов, и вот уже противник запрещенным ударом выводит бойца из строя, делает его калекой. Окончилась спортивная карьера. Ушла слава… Наступила нищета…
И ничего не осталось, кроме пары перчаток, которую даже не хотят брать в заклад хищники из ломбарда.
Так жизнь за жизнью, биография за биографией, обрисованные мимолетными штрихами, одна за одной проходят перед нами…
И вот изможденный скрипач, перед тем как отдать свою скрипку оценщику, играет на ней последний волшебный вальс…
И кружатся, кружатся пары в прощальном танце, переживая еще раз мимолетные радости жизни…
Но захлопнулся черный футляр, как крышка гроба, и скрипка ушла в тайники ломбарда. Опустел зал. И только тогда медленно поднимается со скамьи единственный оставшийся посетитель, уткнувшийся в книгу и не принимавший участия во всей этой фантасмагории. Дочитав последнюю страницу, отдает он свое единственное сокровище — книгу бесстрастным чиновникам ломбарда, равнодушным, как смерть, как судьба.
«Осенняя река» (классическая пантомима китайского театра)
Девушке необходимо переехать реку, чтобы встретиться со своим возлюбленным, а старый лодочник-перевозчик, хоть и сочувствует девушке, но, подсмеиваясь про себя над ее торопливостью, нарочно задерживает переезд. Долго торгуется о цене, отказывается и уезжает, потом вновь возвращается и берет цену меньшую, чем та, на которую соглашалась девушка. Лодки, конечно, нет, есть только весло, но, причалив к берегу, старик тем не менее привязывает эту несуществующую лодку несуществующей веревкой к несуществующему колышку Осторожно переводит девушку в лодку по несуществующей доске. Пробует оттолкнуться веслом. Лодка ни с места. По-видимому, села на мель. Старик старательно разувается, хотя его обувь продолжает оставаться на ногах. Лезет в воду. Якобы подымает нос лодки Девушка приседает, так как опустилась корма. Никакой мели не обнаружено. Тут только старик замечает, что забыл отвязать веревку от колышка. Он идет к тому месту, куда втыкал колышек, отвязывает веревку, возвращается и ногой отпихивает лодку от берега Девушка быстрыми и мелкими шагами бежит спиной по диагонали в глубь сцены. На ее лице ужас. Что она будет делать, оказавшись одна в лодке, среди реки, в то время как перевозчик с веслом остался на берегу.
Но перевозчик делает движение руками, как будто дергает веревку. Девушка, качнувшись как бы от толчка, останавливается. Оказывается, конец веревки оставался в руках у перевозчика. Он опять подшутил над влюбленной, спешащей к своему милому, и теперь, весело сматывая веревку, притягивает лодку обратно.