настоящий водоворот, но отчасти я к нему привыкла и могу держаться сама по себе – беседую
о его недавних приобретениях и наших планах относительно его коллекции.
Люблю быть рядом с ним. Я понимаю, почему у него так много поклонников, есть что-то
в его энергетике, отчего появляется ощущение, будто находишься в эпицентре событий.
Со стороны бара доносится какой-то шум, и я вижу, как Кроуфорд дико жестикулирует
бармену, который выглядит недовольным. Куда бы ни пошел этот человек, он буквально сеет
невзгоды. Буду рада увидеть, как ему придется ощутить вкус собственных пилюль. Взяв свой
напиток, он замечает образовавшуюся вокруг Сент-Клэра толпу и с досадой на лице
проталкивается к нам через весь зал.
– Похоже, этим вечером большинство ведущих выпусков новостей уже закончили брать
интервью, – самодовольно произносит он. – Они ведь взяли интервью у меня, так что особо
уже нечего добавить, не так ли? – смеется он. – Я бы на твоем месте не переживал, что вокруг
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 3
не рыщут телевизионщики, чтобы поговорить с тобой, – продолжает Кроуфорд. – Уверен,
СМИ признает такого гиганта индустрии и законодателя вкусов в моем лице, который
тяжким трудом выбился из грязи в князи, а не того, кто просто руководит переданной ему от
папочки компанией.
Любой, кто знает Сент-Клэра, прекрасно понимает, как тяжело он работал, чтобы
расширить и улучшить компанию его отца, включая Кроуфорда. Он просто провоцирует
Чарльза, думая, что выиграл.
Он даже не осознает, что картина на стене с его именем теперь ничего не стоит.
Но Сент-Клэр сохраняет спокойствие.
– Ты, кажется, немного охрип – должно быть слишком много говорил, раздавая те
интервью! Почему бы не дать твоему голосу передышку? – Он кладет руку мне на талию и
уводит.
– Думала, что, возможно, буду раскаиваться, – бормочу я. – Но этот придурок того
заслуживает.
Я беру нам два бокала шампанского с серебряного подноса у проходящего мимо
официанта. Тот вечер, когда я делала ставки на Рубенса вместо Чарльза и когда сама
прислуживала на модном арт-приеме подобном этому, был словно тысячу лет назад. Как же
далеко мы зашли вместе.
– За нас, – поднимаю свой бокал, и Сент-Клэр мне вторит. Чокаясь и отпивая, я так
счастлива, что готова кричать об этом всему миру, но ограничусь созерцанием своего
бойфренда, являющегося поистине произведением искусства. – Что дальше? – спрашиваю я.
– Командировка в Лондон скоро закончится. Мы вернемся в Сан-Франциско?
– Да, со временем придется, но я подумывал сделать крюк. – Сент-Клэр тянет меня к
себе, прижимая к своему статному телу. – Как на счет Карибов? Ты, я и белоснежный
песчаный пляж? Без одежды, – подмигивает он.
– Звучит божественно, – вздыхаю я. Но выражение его лица говорит, что он серьезен. –
Подожди. Правда?
– Я закажу билеты, – ухмыляется он. – Знаю небольшой пятизвездочный отельчик,
скрытый от глаз на острове Сент-Китс. Очень приватный… очень сексуальный, – нашептывает
он мне на ухо.
Я чувствую дрожь. Все на самом деле: я, он и любое приключение на наше усмотрение.
Не могу поверить, но это больше не пустые мечты.
На мгновение мы переносимся в наш собственный мир. А затем я слышу гул,
доносящийся с другого конца галереи. Мы с Сент-Клэром одновременно переводим туда
взгляды и видим, как зал суетливо наполняют охранники, рассредоточиваясь по углам и по
всему помещению. Мое сердце ускоряет темп.
Что-то не так.
Сент-Клэр напрягается, и я знаю, что он чувствует тоже самое.
– Думаю, нам пора уходить, – произносит он небрежно и начинает вести меня через
толпу, двигаясь к двери в коридоры, где помещение хранилища выведет нас к выходу.
Я сглатываю и стараюсь держаться спокойно. Живот скручивается в узел, а мысли
бешено скачут. Что им известно? Они узнали о подделке?
– Куда-то собрались? – от звука этого голоса Сент-Клэр резко останавливается.
Леннокс стоит со скрещенными руками, блокируя нам дорогу.
– Просто пытаемся остаться наедине с моей прекрасной девушкой, – любезно отвечает
Сент-Клэр будничным тоном. – Что привело вас сюда через Ла-Манш, Агент? Решили
немного проникнуться культурой? Это прекрасная выставка.
– Не спорю, – Леннокс не отводит взгляда. – За исключением одной из картин. Говорят,