– О, да, подметать пол – это так гламурно.
– Постой, – она хмурится. – Твоя фантастическая стажировка – это изображать Золушку?
– Ах, верно, ты же еще не знаешь, – говорю я и объясняю все о произошедшей путанице: что фактически меня наняли на работу клерком/дворником/официанткой-подавальщицей/обслугой.
– Мне жаль, Грэйс, – говорит Пейдж. – Знаю, как сильно ты хотела попасть на эту стажировку.
– Это возможность зацепиться, – говорю я. – И я могу находиться рядом с восхитительными произведениями искусства.
Она многозначительно кивает.
– Да, черт возьми, – говорит она. – И ты надерешь им задницы и покажешь этим сучкам, кто тут босс.
Я смеюсь, зная, что она говорит серьезно и что ей бы не составило труда надрать кому-то задницу. Пейдж не колебалась бы ни секунды.
– Я видела Рубенса вблизи.
Она ахает:
– Первый показ «Суда Париса»?
Пейдж работает в страховой компании оценщиком произведений искусства и антиквариата. Конечно же она знала о прибытии такого ценного шедевра.
Я киваю.
– Прежде чем его выкатили на сцену, когда я пошла за стульями. Я видела его достаточно близко, чтобы различить мазки, – я вздохнула, вспоминая. – Это было невероятно.
– Я слышала, Чарльз Сент-Клэр выиграл торги за шесть миллионов.
– Ого, – говорю я с удивлением. – В мире искусства новости быстро распространяются.
Пейдж пожимает плечами, дотрагиваясь до своей маски.
– Сент-Клэр является кем-то вроде знаменитости в мире искусства. Мой босс сказал, что его коллекция застрахована вроде как на сотни миллионов. У этого парня настоящий музей. И он горяч. Он такой же невероятный вблизи, как и во всех этих колонках светских хроник?
– Думаю да, наверное… – Я опускаю глаза, чувствуя как краснеют мои щеки.
– Что? – Пейдж знает меня слишком хорошо. Она подозрительно косится на меня. – Почему ты покраснела?
– Прошлым вечером произошло кое-что еще, – говорю я притихшим голосом.
– Оооо, – визжит она. – Что-то пикантное? Звучит интересненько.
– Я познакомилась с ним.
– Да! Какой он? – требовательно спрашивает Пэйдж. – Дай мне повод для сплетен. С кем он там был? Он пленил тебя своими глазами? Опиши его задницу. Детали, подружка, мне нужны детали!
Я рассмеялась и устроилась поудобнее в кровати с моим ноутбуком.
– Боже, он такой горячий. Как Бог, Пейдж, серьезно.
– Много слюнок пустила? Твое лицо ярко-красное! – она смеется. – Он тебе нрааааавится. Ты хочешь его поцеловать. Ты хочешь заняться с ним сладкой, сладкой любоооооовью.
– Так же, как и любая другая теплокровная женщина, которая на него смотрит, – усмехнулась я. – Но я делала за него ставки, когда ему нужно было отойти, чтобы ответить на звонок, и после этого он пригласил меня на ужин. Это же что-то значит, не так ли?
– Ко-нахрен-нечно! – восклицает она. – Горячим известным парням тоже надо ходить на свидания, разве нет?
– Он знаменит? Типа, телевизионная звезда? – спрашиваю я.
– Изредка. Он появлялся в качестве гостя на утренних шоу в Нью-Йорке и в Лондоне, чтобы пообщаться на тему бизнеса, или финансов, или искусства. – Она пожимает плечами. – Он молодой, знающий и обеспеченный. Не говоря уж о том, что горяч, как лава.
– Он занимается финансами?
Я понимаю, что ничего о нем не знаю. За исключением того, что он очаровательный и милый.
– Да, семейный капитал в банковской сфере, которым он глобально занялся несколько лет назад и утроил свой бизнес, – говорит Пейдж, качая головой. – Он стоит миллиарды. Грэйс, тебе и правда стоило бы знать, с кем ты собираешься пойти на свидание.
Миллиарды? Я чувствую тошноту.
– Значит, этот парень знаменит и владеет состоянием, которое в разы больше, чем я могла бы заработать за пятнадцать жизней. Здорово.
У нас нет ничего общего. Это свидание будет полной катастрофой.
– По крайней мере ты знаешь, что он не заинтересован в тебе из-за твоих денег, – язвительно замечает она, и мне хочется запустить в нее чем-нибудь через экран.
– Ну, спасибо.
– Ведь есть так много всего, за что тебя можно полюбить! – заканчивает Пейдж. – Твой ум, твое сердце, твой восхитительный вкус в выборе друзей...
– Я тебя поняла, – смеюсь я, но все же не могу избавиться от ощущения, что он слишком крут для меня.
Пейдж всматривается в свою камеру:
– Ты выглядишь слегка позеленевшей.
– Я просто не знала, что он так знаменит. – Я делаю глубокий вдох. – Ты же знаешь, это все так отличается от моего мира.
– Знаю. – Она дарит мне понимающую улыбку. – Но я серьезно – он счастливчик, что идет на свидание с тобой.
– А чувствуется совершенно не так. Те люди, с которыми я работаю, оказались кошмарными. Я и впрямь просто хочу показать им, что могу быть этого достойна, – произношу я, желая, чтобы мама была сейчас рядом.