Да, в некоторых случаях детерминизм имеет место, но это невротические случаи. Невроз означает капитуляцию свободы, отдачу самого себя на откуп жесткой усвоенной формуле; и постепенно личность превращается в машину. Но психическое здоровье — это обретение человеком чувства личной ответственности и, как следствие, — личной свободы.
Свобода — основной принцип, фактически sine qua non (непременное условие) личности. Ведь именно это отличает человека от животного: человек способен разорвать жесткую цепь «стимул — реакция», которая сковывает животных. Здоровая психика способна поддерживать неустойчивый баланс разнообразных импульсов и принимать решающее решение, позволяющее одному из импульсов одержать верх. Именно обладание способностью к творчеству — что и есть свобода — является исходной предпосылкой человеческого существа.
Мы не ставим своей целью углубляться здесь в философские обоснования человеческой свободы, скажем только, что с точки зрения психологии вера в свободу человека необходима для создания адекватного представления о личности, с которой вам предстоит провести эффективную консультативную работу. Не стоит называть это «свободой воли», так как в таком случае получается, что свободна лишь одна конкретная часть человека, что становится почвой для бесконечных дискуссий на тему метафизического детерминизма, которые ни к чему не приводят[7]. Скорее, свобода, которой обладает человек, — это качество его бытия вообще. Обратите внимание: мы не говорим, что не существует того неограниченного количества детерминирующих сил, которые воздействуют на человека со всех сторон в любой момент времени, — этих детерминирующих сил намного больше, чем могли себе представить в прошлом веке с его акцентом на простых «усилиях». Но вне зависимости от того, какое количество сил воздействует на какого-нибудь Джона, все равно существует некий элемент, посредством которого этот Джон из наследственного материала и влияний среды создает свой собственный, уникальный паттерн. Возражения против свободы оказываются лишь очередными доказательствами ее существования; ведь возражение, а фактически и любая разумная дискуссия, даже задавание вопросов, предполагает наличие хотя бы какой-то степени свободы.
Многие студенты, придя к консультанту, начинают отстаивать довольно несерьезную точку зрения, опирающуюся на поверхностных познаниях в области естественных наук, причем уровень их компетентности позволяет им увидеть сильные стороны, но не недостатки. Если на кону стоит личная проблема, консультант не должен вступать в открытый спор — консультирование нельзя связывать со спорами. Но он укажет на возможности, что постепенно подведет пациента к принятию на себя ответственности за собственное поведение и собственное будущее.
Психотерапевт Отто Ранк приводит обстоятельные объяснения значимости свободы и ответственности в психотерапии[8]. Бывший когда-то одним из ближайших сподвижников Фрейда, в конце концов Ранк был вынужден порвать со своим наставником, так как Фрейд отказывался признать центральную роль творческой энергии в психоаналитической терапии[9]. Ранк утверждает, что, как бы то ни было, но мы должны признать, что человек создает собственную личность силами своей творческой энергии, а невроз объясняется неконструктивностью желаний человека[10].
Можно развиваться свободным. Чем более психически здоровым становится человек, тем выше его способность конструктивно строить свою жизнь, тем лучше он способен распоряжаться имеющимся у него потенциалом свободы. Так что, когда консультант помогает своему подопечному преодолеть его личные проблемы, на самом деле он помогает ему обрести большую свободу.
8
Книги Отто Ранка — «Волевая терапия» и «Истина и реальность» — дают обнадеживающий пример углубленного понимания функции воли в личности и важности таких качеств, как свобода, личная независимость и нравственная ответственность.
9
Центральное значение творческой воли во взгляде Ранка на личность видно из следующего его утверждения: «Творческий тип должен творить произвольно из импульсивных элементов и, более того, развивать свои нормы вне идентификации с моралью суперэго до идеальной конструкции, которая сознательно ведет и направляет эту творческую волю внутри личности. В этом процессе важно, что он выделяет идеал-Я из себя не просто на почве установленных, но и на почве выбранных им самим факторов, к которым он приходит после осознавания» («Истина и реальность»).
Ранк объясняет, что такое понимание творческой личностной автономии «делает творческую силу и творческое совершенство понятными с первого раза, в отличие от бессильной и пресной идеи сублимации, которая поддерживает призрачное существование психоанализа» (там же).
10
Еще один аспект ранковской мысли особенно значим для нас, а именно, идея того, что невротик есть «artiste manque», то есть художник, который не может писать. Невротик — это субъект, жаждущий творить, он действительно нуждается в этом, как в принципе и любой человек, — но не в силах по неким причинам заниматься творческой деятельностью. Таким образом, невротик (или в данном случае любой субъект с выраженной личностной проблемой) может обладать необыкновенным творческим потенциалом, но не может уладить противоречие в своей личности так, чтобы эти способности получили эффективное выражение. «Я хотел показать, — говорит Ранк, — что в невротике есть сверхчеловеческая, божественная искра» («Волевая терапия»).