Но если даже и признать принципиальную допустимость и практическую целесообразность этого «максимализма» (в чем позволительно сомневаться), то все же применение его может и должно быть ограничено теми исключительными по своей сложности случаями, когда в результате всесторонне произведенного предварительного следствия, строго вдумчивой и столь же всесторонней оценки собранных доказательств, получается, пусть небольшой и нерешительный, но все же некоторый перевес в пользу более серьезного обвинения.
В данном же казусе такой перевес, если и получился, то как это ясно из всего сказанного выше, исключительно в силу недооценки одних и неправильной оценки других доказательств, а это уже нечто совершенно другое.
Совокупность доказательственных фактов, как косвенных улик, изобличающих обвиняемого. Результаты неполноты начального расследования. (Дело о смерти Анфисы Ивановой)
Значение сохранения обстановки происшествия до прибытия следственных органов. Трудности восстановления картины исследуемого события в момент его обнаружения путем свидетельских показаний. — Важность установления отдельных моментов, которые обычно лежат вне поля зрения свидетелей (расположение следов крови, положение трупа, его конечностей и т. п.). — Сложность проверки объяснений подозреваемого, отводящего от себя подозрение путем сокрытия улик. — Своевременный допрос свидетелей по делу. — Методы установления характера взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшей. — Проблема плановости при производстве расследования.
Какое громадное значение имеет сохранение обстановки происшествия до прибытия следственных органов, а затем точное и подробное фиксирование ее в актах — видно из ряда конкретных иллюстраций, приведенных ранее.
Казус, служащий предметом настоящего очерка, заслуживает внимания не только потому, что он с особой яркостью и наглядностью подтверждает значение упомянутых выше моментов. В данном случае, кроме того, мы имеем одну из довольно часто встречающихся в практике таких ситуаций в уголовном процессе, когда, за отсутствием прямых доказательств, вывод приходится строить исключительно на совокупности косвенных улик, на цепи логических умозаключений, на психологическом анализе действующих; более того, когда в числе косвенных улик нет ни одного вещественного доказательства, которое могло бы, как хотя немой, но беспристрастный и объективный свидетель, облегчить решение трудной задачи.
При таких ситуациях задача следствия чрезвычайно ответственна. Требуется особая тщательность в выяснении всех мало-мальски имеющих существенное отношение к делу фактов. Исчерпывающая полнота в собирании их должна в подобных случаях являться компенсацией недостаточности или отсутствия прямых доказательств и вещественных улик. Наконец, в таких случаях требуется исключительная осторожность и глубина оценки собранных доказательств, логически стройное и отчетливое обоснование того, а не иного делаемого по ним вывода.
Если с такими требованиями подойти к первоначальному расследованию по данному делу, то выявляются некоторые поучительные пробелы и упущения, послужившие, между прочим, поводом к возвращению дела к доследованию, на которых мы, поэтому, главным образом, и позволим себе фиксировать внимание читателя.
В селении Матвеевцево, Хотебцовской волости, Можайского уезда, Московской губернии, 17 августа 1924 года, в 6 часов утра, когда старики Ивановы и работница их Глазкова распивали утренний чай, из сарая, где спал их сын Василий Иванов, его жена Анфиса и двое малолетних детей, раздался выстрел. Вскоре же, вслед за выстрелом, из сарая выбежал Василий Иванов и, поровнявшись с побежавшими навстречу ему родителями, крикнул: «пойдите в сарай, что там случилось». Когда вошли в сарай, увидели лежавшую на сене мертвую Анфису с окровавленным лицом и ползающих вокруг трупа матери, обрызганных кровью, плачущих ее детей. Старуха Иванова с рыданиями бросилась к трупу и упала без чувств. Старик Иванов и работница побежали за деревенским исполнителем Ежовым, а через несколько минут, вслед за ними, направился и Василий Иванов, который объяснил, что жена покончила самоубийством — застрелилась.
Сельский исполнитель не только не позаботился о сохранении трупа Анфисы Ивановой в том положении, в каком он его застал, но сам же помог старику Иванову перенести труп в дом, где труп вскоре убрали и омыли.