По предъявлении агентом розыска серо-чалой лошади Кудрявцева из дер. Поповцева, мать Чумаровой категорически опознала ее за ту самую лошадь, на которой уезжали приезжие москвичи со станции Нелидово, вместе с тем обе Чумаровы признали в предъявленном им в тот же день Степане Кудрявцеве того молодого человека — «племянника», который приезжал 10 декабря за приезжими— мужчиной и женщиной.
Удачные розыски, направленные по правильному и точно намеченному пути, — сразу приблизили расследование к конечному пункту: труп убитой Чумаковой после этого можно было ожидать найти только по дороге от ст. Нелидово на пути к Поповцеву.
Еще за день до опроса Чумаровых агентом уголовного розыска по прибытии на ст. Нелидово собирались сведения, не было ли обнаружено в районе прилегающих к станции местностей в декабре месяце трупа женщины, при чем были получены сведения, что в 7 верстах от станции Нелидово, в Цоткинской волости, в стороне от дороги, близ дачи Резникова, около 10–15 декабря был найден труп неопознанной никем женщины с разрубленным черепом, который и был похоронен.
Представителем МУУР’а немедленно телеграммой было затребовано из Бельского уездного уголрозыска дознание по делу о найденном трупе неизвестной женщины.
Актами этого дознания устанавливалось, что 12 декабря проезжавшими из дер. Лепешихи к ст. Нелидово двумя крестьянами в лесу, в стороне от дороги, в 3–4 саженях от нее, за канавой был найден труп убитой неизвестной женщины. Лицевая часть головы трупа, как видно из акта, осмотра трупа, совершенно отсутствовала, повидимому, была отрублена топором, так что опознать личность трупа было нельзя; черепная кость раздроблена на мелкие куски. Верхнее платье и головной убор на трупе отсутствовали; сверх же нижнего белья на трупе оказалась одетой ситцевая белая черными точечками кофта, на шее серебряный крестик с цепочкой. Около трупа найдены женская приколка, искусственная челюсть с 14 зубами, одна сережка и женская гребенка. На шее в области гортани была обнаружена зияющая поперечная рана.
Вызванной из Москвы сестре Чумаковой Ксении Сергеичевой агентом розыска был предъявлен изъятый из земли труп этой неизвестной женщины, причем Сергеичева определенно опознала в этом трупе свою сестру Ольгу Чумакову, а в вещественных доказательствах, найденных на трупе и при нем, признала вещи, принадлежавшие ее сестре.
В дополнение к этим, достаточно веским прямым уликам, изобличающим Григорьева и Кудрявцева в убийстве Чумаковой, агентом розыска были, кроме того, добыты новые.
По возвращении в Москву с полученными результатами вполне раскрытого дела агентом МУУР’а была наведена справка по вопросу о порядке выдачи плацкарт лицам, едущим по железным дорогам, при чем было установлено, что плацкарты, выдаются пассажирам без представления ими личных документов, но с обязательным опросом их фамилий, причем билетным кассиром при выдаче билетов на скорые поезда фамилии записываются как на плацкарте, так и на корешке. После этого при осмотре 14 февраля в архиве отдела сборов правления М.-Б.-Б. жел. дороги агентом были обнаружены и приобщены к делу два корешка от плацкарт от 9 декабря на поезд № 7, ваг. № 2, на которых на обороте были карандашом помечены фамилии: на одном «Чумакова», на другом «Григорьев».
Эти доказательства, собранные в процессе расследования в пределах г. Москвы и Смоленской губ. в течение времени менее месяца путем целого ряда быстрых поверочных следственных действий, произведенных агентом МУУР’а, были вполне достаточны для привлечения Григорьева и Кудрявцева в качестве обвиняемых.
Наконец, 15 февраля агентами МУУР’а был произведен у Григорьева новый обыск, при котором в погребе под бочкой с капустой в земле было найдено спрятанными 47 штук золотых монет по 10 руб. и дамские золотые часики.
По объяснению жены Григорьева деньги золотом были нажиты лично ею еще в мирное время и спрятаны ею в погребе после ареста мужа по настоящему делу; точно также ей принадлежат и золотые часы. По предъявлении же золотых часов Ксении Сергеичевой, последняя признала их принадлежащими покойной сестре ее Ольге Чумаковой.
В дальнейшем, задержанные органами МУУР’а обвиняемые Григорьев и Кудрявцев были вновь допрошены и дали новые объяснения, причем Григорьев отрицал свое участие в убийстве Чумаковой, утверждая, что хотя он, действительно, поехал с Чумаковой к себе на родину, где хотел поселиться с ней, но при выезде со ст. Нелидово на лошади, на которой за ними приехал племянник Степан Кудрявцев, он, Григорьев, был совершенно пьян и заснул, а когда очнулся, то увидал себя лежащим в снегу на дороге у моста, недалеко от ст. Нелидово, после чего встал, вернулся на станцию и уехал обратно в Москву, думая, что ему изменила Чумакова и уехала с племянником. Кудрявцев же при новом допросе подтверждал свои прежние объяснения, отрицая свое участие в убийстве, говоря, что он даже и не приезжал на ст. Нелидово за дядей и Чумаковой. И только позднее, уже на предварительном следствии, Кудрявцев дал новое показание, объяснив, что когда они выехали со ст. Нелидово, то дядя его был пьян и заснул, и когда они проехали верст семь, то ему внезапно пришла мысль убить Чумакову за то, что она разрушила семейную жизнь дяди; в это время они ехали лесом; боясь, что дядя помешает ему убить Чумакову, он, Кудрявцев, вывалил дядю из саней, после чего ударил топором 3 раза по голове Чумакову и, заметив в это время ехавших по дороге людей, выбросил вещи Чумаковой из саней, а сам вернулся домой.
Таковы в общих чертах последовательные этапы произведенного агентом МУУР’а расследования дела об убийстве Чумаковой, окончившегося полным раскрытием этого хитро задуманного корыстного убийства.
Освещенное со всех сторон, в процессе дознания, это дело со стороны следователя, к которому поступили материалы расследования, потребовало лишь дальнейшего оформления дела и производства, в порядке 109 ст. Угол. — проц. код., отдельных следственных действий; предъявления обвинения обвиняемым, допроса их и составления обвинительного заключения. При этом, была привлечена и жена Григорьева по обвинению в укрывательстве убийства по 16 и 142 ст. Уг. код.
Смоленским губ. судом — Григорьев и Кудрявцев были приговорены к лишению свободы со строгой изоляцией — первый сроком на 10 лет, второй на 8 лет; жена Григорьева была признана по суду оправданной.
Мы остановились на этом деле, как на весьма характерном показательном примере образцово проведенного расследования.
С технической стороны, с точки зрения выполнения необходимых приемов собирания и установления доказательств лицом, производившим расследование, это дело представляет образцовый пример планомерного расследования, в котором все внимание было направлено на установление отдельных моментов исследования, которые могли иметь естественную связь между собой, и превратить только предположения, возникшие в начальный момент расследования, — в событие, безусловно достоверное. Полное обследование событий предшествовавших исчезновению Ольги Чумаковой в Москве, определило план расследования и направление, в котором нужно производить дальнейший розыск. Поездка в Смоленскую губернию наметила район, в пределах которого только и могли быть найдены концы преступного события. Установление факта проезда через ст. Нелидово 10 декабря москвичей, похожих по приметам на потерпевшую и подозреваемых, — указано место, где нужно искать труп исчезнувшей Чумаковой. Предъявление приметной лошади Степана Кудрявцева и его самого свидетельницам Чумаровым закрепляло достоверную связь между исследуемыми событиями и давало ряд новых неопровержимых доказательств, подтверждающих возникшее подозрение. Нахождение трупа и установление тождества личности убитой с личностью Чумаковой привело расследование к конечному моменту, связавшему все отдельные эпизоды исследуемого события— опять-таки в единую цепь достоверных фактов. Нужно было далее установить промежуточный момент пребывания в пути Чумаковой из Москвы до ст. Нелидово и установить, кто же сопровождал ее до ст. Нелидово, — и инспектором розыска находятся в железнодорожном архиве именные плацкарты ехавшей из Москвы Чумаковой и ее спутника — Григорьева. В результате цепь достоверных доказательственных улик тесно смыкается вокруг изобличенных подозреваемых, а новый обыск у Григорьева подкрепляет всю совокупность доказательств, давая новую улику и отрезав всякую возможность для обвиняемых отрицать факты, бесспорно установленные дознанием. Здесь, в порядке дознания и розыска не было произведено ничего лишнего, не было допущено никакого промедления, а в процессе собирания и установления доказательств неумолимая уголовная логика шла рука об руку с простейшей техникой выяснения и закрепления существеннейших моментов дела, дававших полноценный материал для установления достоверных, истинных фактов и для всесторонней оценки собранных доказательств. В следственной обработке добытых материалов расследования здесь уже почти не было надобности; вся техника раскрытия преступления простейшими методами, имеющимися в распоряжении розыскного аппарата, нашла в этом деле полное и достойное подражания отражение.