Я отошла, когда он прошел мимо меня и вставил ключ в дверь. Войдя внутрь и включив свет, Уилл положил свою сумку на стол. Я все еще стояла в проходе, и он кивнул мне, чтоб я зашла.
Я шлепнула листком по столу.
— Ну, тебя не было, и я решила избавить тебя от проблемы, — сказала я, оправдывая свои действия.
Уилл взял формуляр и скривился.
— Русская литература? Ты выбрала это?
— Либо это, либо ботаника, — не дрогнув ответила я.
Уилл выдвинул стул и сел. Разгладив листок, он схватил ручку и прижал ее в том месте, где должна стоять подпись. Далее, он замешкался на мгновение, и положил ручку, так и не подписав.
— Я много думал об этом прошлой ночью…на счет того, что ты сказала. Это не честно с моей стороны — просить тебя уйти с занятий только потому, что мне некомфортно. Мы живем в пяти метрах друг от друга; наши братья становятся лучшими друзьями. Эти занятия могут принести нам пользу: помогут понять, как вести себя, когда мы рядом. Как нам отвыкнуть друг от друга… Кроме того, — он достал бумаги из своей сумки и кинул на стол. — Ты с легкостью справляешься с предметом.
Я посмотрела на тест, который мы вчера проходили, внизу стояла оценка — 100 баллов.
— Я ничего не имею против перехода на другой факультатив. Понимаю, почему ты этого хочешь.
— Спасибо, но, думаю, хуже уже быть не может, поэтому, со временем нам должно стать только легче, так?
— Так, — соврала я. Он абсолютно неправ. Находиться рядом с ним всегда будет трудно. Даже если бы я сегодня вернулась в Техас — мне бы все равно казалось, что мы находимся слишком близко друг к другу. Тем не менее, я так и не придумала достаточно разумный аргумент для совести, чтобы убедить себя сменить факультатив.
Он смял мой формуляр и кинул в мусорную корзинку. Бумажка не долетела и упала в паре сантиметров от цели. Я подняла ее, когда направлялась к двери, и выкинула.
— Значит, увидимся на третей паре, мистер Купер.
Уходя, я заметила уголком глаза, что он нахмурился.
По какой-то причине, я почувствовала облегчение. Мне претила мысль о нашем вчерашнем расставании. И хоть я сделала бы все, чтобы найти выход из той неловкой ситуации, в которой мы оказались, Уилл все равно находил способы избавить меня от неприятностей.
— Что с тобой случилось вчера? — спросила Эдди, когда мы встретились на второй паре. — Снова потерялась?
— Ага, прости. Были некоторые проблемы с администратором.
— Тебе стоило написать мне, — поддела она меня, голос сочился сарказмом. — Я беспокоилась о тебе.
— Ох, прости, милая.
— Милая? Ты пытаешься отбить у меня девушку?
Парень, которого я еще не встречала, обнял Эдди за талию и поцеловал в щеку.
— Лэйкен, это Гевин, — сказала она. — Гевин, это Лэйкен, твоя соперница.
У Гевина были точно такие же светлые волосы, как у Эдди, разве что короче. Они могли сойти за брата и сестру, хоть его глаза были орехового цвета, а у нее — голубые. На нем были надеты черная толстовка и джинсы. Когда он убрал руку с плеча Эдди, чтобы пожать мою, я заметила татуировку в виде сердца на его запястье…точно такое же, как у Эдди.
— Я много о тебе слышал, — говорит он, протягивая руку.
Я задумчиво разглядываю его, задаваясь вопросом, что же он мог услышать.
— На самом деле, это не так, — признается он, улыбаясь. — Я вообще ничего о тебе не слышал. Просто, обычно так говорят при знакомстве.
Он поворачивается к Эдди и снова чмокает в щеку.
— Увидимся на следующей паре, солнце. Мне пора на занятие.
Завидую им черной завистью.
Мистер Ханушек заходит в кабинет и объявляет о тестировании по теме, которую мы только что прошли. Я не спорю, когда он дает мне листочек, и вся оставшаяся пара проходит в тишине.
***
Пока мы с Эдди протискиваемся сквозь толпу студентов, мой живот скручивает все больше и больше. Я уже жалею о том, что не пошла на русскую литературу. Как мы только могли подумать, что это облегчит нам жизнь? Я не знаю.
Мы подошли к классу Уилла, он придерживает дверь, приветствуя учеников.
— Мистер Купер, вы лучше выглядите сегодня. Хотите конфетку? — интересуется Эдди, когда мы проходим мимо.
В класс зашел Хави и, злобно посмотрев на учителя, сел на свое место.
— Всем доброе утро, — говорит Уилл, закрывая за собой дверь. — Вы хорошо справились со вчерашним тестом, молодцы. Элементы поэзии довольно скучная тема, потому я знаю, что вы все рады от нее отделаться. Следующая тема, которую мы будем обсуждать весь семестр, это артистическая поэзия[2], которая куда интересней. Артистическая поэзия состоит из традиционной, но с добавлением некоторых элементов; настоящего артистизма.
— Артистизма? — презрительно спрашивает Хави. — Вы имеете виду, как в фильме о мертвых поэтах? Где надо было читать написанную ими фигню перед всем классом?
— Не совсем, — отвечает Уилл. — Это обычная поэзия.
— Он говорит про слэм. — Говорит Гевин. — Как то, чем они занимаются в Клубе Дев9ть по вторникам.
— Что такое слэм? — спросила заинтригованная девочка в конце комнаты.
Гевин повернулся к ней:
— Это очень круто! Мы с Эдди иногда ходим посмотреть. Вы должны сами увидеть, чтобы действительно понять, — добавляет он.
— Это один из вариантов артистической поэзии. — Говорит Уилл. — Кто-нибудь еще ходил на слэм?
Еще пару студентов поднимают руки. Я — нет.
— Мистер Купер, покажите им. Прочитайте одну из ваших работ, — просит Гевин.
Я вижу нерешительность на его лице. Знаю по личному опыту — он не любит принудительно оказываться в центре внимания.
— Вот что я вам скажу, давайте договоримся. Если я прочитаю один из своих кусочков, все должны согласиться сходить хотя бы на один вечер слэма в Клуб Дев9ть в этом семестре.
Никто не спорит. Я хочу отказаться, но для этого надо поднять руку и заговорить. Потому, я не спорю.
— Никто не против? Тогда, хорошо. Я прочитаю вам один коротенький стих. Помните, вся суть слэма в поэзии иартистизме.
Уилл становиться в центре класса и смотрит на учеников. Он встряхнул руками и потянул голову вправо и влево, чтобы расслабиться. Затем, он прочистил горло — не так, как люди делают, когда нервничают; а так, как когда собираются закричать.
Ожидания, признания, сомнения текут из меня
Подобно кровавым рекам из мертвого человека,
Как простыни красные, смятые ,
В чистой комнате на кровати
Трудно дышать
Поражение –
Вот исход моего положения .
Этому дикому чувству подвластна,
Лишь часть моей души несчастной
Брошенной на произвол,
В этой дыре , продолбанной мной .
Я пленник открытой клетки ,
На дне пекла .
Свободному , но неприкаянному ,
Ничто не мешает ему,