— Не-а. Он все, что у меня есть, — говорит она. – Ну, фактически. Если хочешь знать правду, то у меня семнадцать сестер, двенадцать братьев, шесть мам и семь пап.
Я не могу разобрать, шутит ли она, потому не смеюсь, на всякий случай.
— Я приемный ребенок. Это мой седьмой дом за девять лет.
— О, мне жаль. — Я даже не знаю, что еще сказать.
— Не стоит. Я провела с Джоелем четыре года из девяти. Он — мой приемный отец. Мы с ним сработались. Я довольна. Он получает чеки.
— А из твоих двадцати девяти братьев и сестер есть родные?
Она смеется.
— Черт, а ты внимательная. И нет, я единственный ребенок. Рожденная матерью с жаждой к дешевому крэку и дорогим детишкам.
Эдди видит, что я не понимаю.
— Она пыталась продать меня. Не волнуйся, я никому не была нужна. Или она просто слишком завышала цену. Когда мне было девять, мама пыталась втюхать меня одной даме на парковке «Волмарта». Рассказала ей трогательную историю о том, как ей не по силам меня обеспечивать, бла-бла-бла, и предложила дамочке сделку. Сто баксов — стартовая цена. Не впервые она пыталась это провернуть перед моими глазами. Мне это наскучило, потому я посмотрела прямо на леди и спросила: «У вас есть муж? Могу поспорить, он сексуален!». Мама дала мне пощечину за то, что испортила сделку. И оставила меня на парковке. Дамочка отвела меня в полицейский участок и оставила там. Это был последний раз, когда я видела свою мать.
— Господи, Эдди… это нереально.
— Ага, так и есть. Только это моя реальность.
Я ложусь на скамейку и смотрю в небо. Она делает то же самое.
— Ты сказала, что Эдди — семейное имя. Какой именно семьи?
— Не смейся.
— А если мне будет смешно?
Она закатила глаза.
— Как-то мы с моей первой приемной семьей смотрели фильм. «Эдди Иззард». Мне показалось, что у нас похожий нос. Я смотрела фильм миллион раз, притворяясь, что он мой отец. После этого, я попросила называть меня Эдди. Пыталась стать Иззард, но оно не прижилось.
Мы рассмеялись. Я сняла куртку и накинула на себя, просунув руки, чтобы согреть те части тела, что были слишком долго на холоде. Я закрываю глаза.
— У меня были замечательные родители, — вздыхаю я.
— Были?
— Папа умер семь месяцев назад. Мама решила переехать сюда, якобы по финансовым причинам, но теперь я не уверена, что это правда. Она уже встречается с кем-то другим. Так что да, «замечательные» на данный момент в прошедшем времени.
— Фигово.
Мы обе лежим и размышляем о наших положениях. Мое бледнело на ее фоне. На фоне того, что ей довелось видеть на своем веку. Келу сейчас столько же, сколько было Эдди, когда ее отдали на попечение приемной семьи. Даже не знаю, как она живет такой счастливой, полной жизнью. Мы молчим. Это уютная тишина. Вот оно как, иметь лучшую подругу?
Через некоторое время она приподнимается и, зевнув, тянет вверх руки.
— Помнишь, я сказала про Джоеля — что для него я чек? Это не так. Он действительно классный мужик. Иногда, когда дело доходит до серьезных тем, меня с моим сарказмом заносит.
Я понимающе улыбаюсь.
— Спасибо, что прогуляла со мной, мне это вправду было нужно.
— Спасибо, что нуждалась в этом. Видимо, я тоже. А на счет Ника? Он хороший парень, но не для тебя. Я перестану вечно его навязывать. Но ты все равно должна пойти с нами завтра.
— Знаю. Если я этого не сделаю, меня найдет Чак Норрис и надерет мне зад. — Я накидываю на себя куртку, и мы направляемся к двери и дальше по коридору.
— Итак, если «Эдди» ты сама придумала, какое же твое настоящее имя? — спрашиваю я, пока мы не разделились. Она улыбается и пожимает плечами.
— Сейчас это Эдди.
Что я считаю дружбой?
Если вы сумеете оставить меня в покое,
когда одиночество— все, что мне нужно.
— The Avett Brothers, The Perfect Space
Глава Восьмая
— Где мама? — Спрашиваю я у Кела. Он сидит за барной стойкой и делает домашнее задание.
— Она только что завезла нас с Колдером. Сказала, что вернется через пару часов. И чтобы ты заказала пиццу.
Если бы я пришла домой на пару минут раньше, то последовала бы за ней.
— А она не упомянула, куда собирается? — Уточняю я.
— Можешь попросить их на этот раз полить пепперони соусом?
— Куда она поехала?
— А нет, подожди. Скажи им сперва положить пепперони, потом сыр, а затем уже полить соусом.
— Кел, черт возьми! Куда она поехала?
Его глаза расширились, и он спрыгнул со стула и попятился к входной двери. Мальчишка стукнулся об нее плечами, быстро надевая ботинки. Я никогда раньше не ругала его.
— Знаю я не. Колдеру к иду я.
— Вернись к шести. Я закажу тебе пиццу.
Первым делом я решаю разобраться со своей домашней работой. Мистер Ханушек может быть наполовину слепым и глухим, но он полностью восполняет это громкой диктовкой задания. Через час я ее заканчиваю. На часах всего полпятого.
Я решила воспользоваться возможностью и поиграть в детектива. Что бы она ни задумала, с кем бы она ни была, я решительно настроена все узнать. Обыскала кухонные ящички, шкафчики, гардеробную в коридоре. Ничего. Я никогда раньше не вламывалась в комнату родителей. Никогда. Нынешний год определенно посвящается разнообразным начинаниям, потому я сама себя впускаю внутрь и закрываю за собой дверь.
Все тут выглядит так же, как и в их старой спальне. Та же мебель, тот же бежевый ковер. Если бы не недостаток пространства, я бы едва смогла заметить разницу между этой комнатой и той, где жил мой отец. Сперва я прохожусь по очевидным местам; шкафчик с нижним бельем. Но ничего там не нахожу. Я передвигаюсь к краю кровати и открываю ящик в ее тумбочке. Крем для глаз, ручка, лосьон, книга, записка…
Записка.
Джулия,
Придет день
И я стану рисовать тебе мир
Где не выцветают улыбки
Где не умолкает смех
Он будет повсюду
Яркий
Словно блики
На фотоснимке
Я буду рисовать на закате
Пока солнца лучи
Еще гладят тебя
Лежащую на кровати
В этом платье
Когда исчезнет твоя улыбка
Я нарисую ее
Поверх
Печального лика
Я буду рисовать до рассвета
И ты встанешь
Словно солнце
С улыбкой сонной
На устах
Нежных и кротких
И увидишь мир
Нарисованный
На твоем подбородке.
Жалкое подобие стиха. Мир, нарисованный на твоем подбородке? Кто бы это ни написал, он мне не нравится. Ненавижу. Я складываю записку и кладу на место.
Позвонив в Гетти, я заказываю две пиццы. Когда я вешаю трубку, у дома как раз паркуется мама. Прекрасное время для душа. Я запираюсь в ванной прежде, чем она заходит внутрь. Не хочу видеть выражение ее лица. Влюбленное.