Утренние лучи солнца, прорывающиеся сквозь облака, осветили остров и стоящую на нем хижину. Кусок ткани начал трепетаться в северном направлении из-за поднявшегося небольшого ветерка. Утро сопровождалось звуками волн, разбивающихся об берега острова, насвистывающими потоками воздуха, которые мотали листву и колебали мельницу, и пением мимолетных птиц. Освещенная дверь хижины с пронизывающим скрипом отворилась и из нее вышел некто. Это был мужчина лет 45–50 в хорошей физической форме, имевший спортивное телосложение. Выйдя из своих хором, он остановился и устремил взгляд своих темно-серых очей на небо, созерцая чудное откровение природы, попутно дыша полной грудью. Вот уже двадцать пятый год он пребывает на этом острове, но каждое утро все с таким же наслаждением встречает каждый новый день. Его крепкое мускулистое и венозное предплечье сжимало ржавое ведро. Темные волосы на голове и борода мужчины были длинные, обросшие и неопрятные. Морщин на его лице, несмотря на возраст было не сильно много, а оттенок кожи был светлым и здоровым. Загадочный мужчина носил темно-синие классические строгие джинсы, которые были всячески измяты и покрыты в некоторых местах грязью. В целом, они были не в лучшем состоянии, учитывая, что были неоднократно зашиты. Джинсы были затянуты добротным кожаным ремнем с золотой бляшкой. Также, одинокий господин был в черной плотной водолазке, которая прекрасно подходила для подобного ветреного местечка. Поверх черной водолазки красовалась джинсовая куртка, которая уже давным-давно выцвела и ее цвет больше походил на зеленовато-болотный. Куртка была в том же состоянии, что и джинсы. По влажной земле медленно проходили резиновые сапоги островного короля.
Вдоволь насмотревшись на восход солнца, мужчина подошел к колодцу для того, чтобы зачерпнуть оттуда воды в ведро. Набрав кристально чистой воды, аграрий занялся поливкой своего маленького хозяйства. Это было рутинное дело, которым он занимается уже очень долгие годы. Трудно было сказать, что ему это надоело. Скорее наоборот, на его лице читались триумф свободы воли и умиротворение. Как выражался сам человек: «Делать то, что любишь — свобода, а любить то, что делаешь — счастье». После этого, аграрий, все в том же расположении духа, отправился колоть дрова для вечернего костра. Рассекая топором чурки, отшельник чувствовал покой, сравнимый с медитацией. Окончив свою рутину, джентльмен с приятной усталостью вернулся обратно в свою хижину.
Интерьер хижины многое говорил о личности хозяина. Практически все стены в хоромах были обставлены запылившимися книгами и записями. К слову, литература была далеко не из простых. Начиная от исторических справок, заканчивая философскими трактатами. Складывалось ощущение, что это была библиотека, не раскрывшего свой талант в полной мере, доктора или ученого. Подле входной двери расположился ящик с бытовыми инструментами и личными вещами мужчины. Около «окна» лежала дощечка длинной прямоугольной формы, покрытая толстой тканью, а на тканевой поверхности, расположился мешок, набитый песком. Да, это кровать необычного господина. Должно быть поэтому, эксцентричный гражданин мира всегда ходил с настолько ровной осанкой, что складывалось ощущение, будто бы он проглотил шпагу. А в другом углу комнаты стоял письменный стол, на котором лежали миниатюрный кусочек графита, погасшая свеча, открытый блокнот с различными иллюстрациями и комментариями к ним и сборник рассказов Фредерика Брауна. Жилое пространство заполнял запах старинных книг и древесины.
Господин положил топор в ящик, стоящий у двери, снял громоздкие сапоги и уселся за письменный стол. Взяв кусочек графита в руки, мужчина принялся заполнять личный дневник:
«По моим расчетам, сегодня 19 августа — мой то ли 52, то ли 54 день рождения. Я уже не помню этого точно, сбился со счету. Рад ли я праздновать его именно так вновь? Да, пожалуй. Я все также придерживаюсь той позиции, что куда лучше разделять счастливые мгновенья с собой любимым, в гордом одиночестве, чем с людьми, неспособными созерцать красоту мироздания. Возможно, что я не прав и это жуткая трагедия. Просто, я лишился ряда атрибутов современного образа жизни… Уже сколько времени веду свои заметки, все думаю, для кого же я пишу все это? Я много читаю, но стану ли читаем?»