Ему отвечали ядовитым поучением:
— Научные споры решаются не разглядыванием трещин. Степень влажности почвы определяется приборами.
— Зачем они вам, — возражал Лысенко, — возьмите лопату, копните землю на стерне и на паровом поле. Чего проще — сами увидите, где твердая и где рыхлая почва. Или еще так: отступите немного от своего огорода, который вы все лето усердно рыхлили, отойдите шага на три к лужку или к участку с невспаханной почвой, снимите дернину и руками проверьте, где круче земля: на огороде или под дерном. Конечно, на огороде. Под дерном почва мягче, она лишь сверху тверда. Потому и в почве под стерней больше воздуха, чем на хорошем пару.
Не оправдалось и другое опасение ученого, что сорняки заглушат посевы на стерне.
— Помните, вы возражали против требования сеять перекрестным путем? — напомнил однажды помощнице Лысенко. — Вы все еще полагаете, что я был не прав?
Аспирантка затруднялась на это ответить. На стерне почти не было сорных растений, но к методу посева это не имело отношения. Кто не знает, что судьбу сорных трав решает пахота: она их порождает, она же и губит. Нет, ей решительно невдомек, почему лучше сеять наперекрест.
— Подумайте еще раз, — предложил он, — я вас об этом снова спрошу.
У молодой помощницы явилась забота: приготовиться к предстоящему экзамену. При обычном посеве, знала она, расстояние между рядками ржи или пшеницы сравнительно обширно и доходит до пятнадцати сантиметров. Сорняки на этой площади, пока культурные растения не подросли и не образовали плотной завесы, могут свободно развиваться. Перекрестный посев в два раза уменьшил число растений в ряду и во столько же раз увеличил количество рядов. Неужели, сужая расстояние между рядами, Лысенко ставил себе целью урезать жизненное пространство сорняков и тем самым ухудшить их существование?
Ученый выслушал помощницу и улыбнулся:
— Вы полагаете, что все наши планы сводятся к стеснению сорняков? А я-то подумал, что мы от них вовсе очищаем поля. Истинная наука не мирится с половинчатыми мерами. Недостаточно найти средство борьбы с сорняками, надо сделать невозможными самые условия, при которых рождается зло. Представьте себе поле, засеянное рожью по стерне. Стаял снег, пригрело солнце, и озимые всходы, мало требовательные к теплу, начинают быстро подниматься. Сорняки еще спят, они ведь теплолюбивы и на холоде не оживают. Наконец солнце позволило им тронуться в рост. Слабые и хилые, поднимаются они, но увы, поздно: над ними нависла окрепшая рожь. Расстояния между рядами так невелики, что озимь одела землю густым покровом. Лишенная пространства сорная поросль уже в начале весны, прежде чем она успела подняться и окрепнуть, — погибнет. Культурные растения заглушат ее. Нелегко сорнякам, как видите, вырасти, а прорасти и того труднее. Об этом мы также успели подумать. Мы наши семена при посеве заделываем в землю, а ведь семена сорных трав остаются на поверхности почвы. Всякий знает, что сверху нет нормальных условий для их прорастания и роста.
Озимые, посеянные по нетронутой стерне, благополучно созрели. И под Челябинском и под Омском на невспаханных почвах выколосились теплолюбивые пшеницы и рожь. Те и другие дали лучшие урожаи, чем посевы по хорошему пару. Их зерно по своему качеству не имело равных себе.
— Я ни разу не видел такой удачной зимовки, — говорил Лысенко друзьям. — Растения вышли из-под снега свежими, сочными, точно не было вовсе зимы.
Единственный участок, который в ту зиму пострадал, был тот, на котором содрали стерню из опасения, что в почве нехватит для растений кислорода.
Два важных открытия сделал Лысенко: он доказал, что в степных районах Сибири имеется столько преимуществ для вызревания озимых хлебов, что южные сорта переносят там морозы без малейшего ущерба для себя. Такие же холода и даже более слабые на Украине, Кубани или в Крыму принесли бы посевам верную гибель.
— Если на стерне прекрасно зимуют любая пшеница и рожь, — сделал следующий вывод Лысенко, — нет нужды здесь держаться так называемых зимостойких сортов. Семена для посева надо отбирать по другому принципу. Селекционеры до сих пор исходили из такого расчета: пусть будет какое угодно зерно, любой колос и урожай, лишь бы озимая на поле перезимовала. И сеяли поэтому полудикое семечко в пятнадцать граммов вместо тридцати, получая, как правило, плохие урожаи и скверного качества зерно. Пришло, наконец, время с этим покончить. В степях Сибири отныне любая рожь и пшеница зимуют.