Уже из самого начала нашего разговора я понял, что она помнила практически всех из людей, с кем она при Жизни общалась в нашем поселке Марьинка и живо интересовалась всеми: «Как там тетя Зина Бугаева? Приходит ли к нам (она имела ввиду наш земной семейный дом) Надежда Ивановна? А как здоровье Пал Федотыча Гречко?..» Мама называла также имена и фамилии многих из тех, кто уже после ее Перехода, так же как и она, «вернулся обратно» и кого она встречала «там» после Смерти. Кого-то из них я хорошо знал, а кого-то нет. Но разговаривала она со мной, – так и сказала, махнув рукой: «по привычке», – на нашем родном донецком диалекте, где половина слов русских, а половина – украинских.
Хотя по-настоящему назвать наше общение «беседой», в привычном для нас, людей, представлении, было бы ошибкой, потому что практически все ее слова и Мысли я узнавал еще до того, как они «произносились» при помощи рта, да и сам голос, преобразуясь в соответствии с музыкальной нотой данного уровня Наружной Сферы Астрала, по своему звучанию, скорее, больше напоминал какие-то мелодичные музыкальные звуки, чем просто отдельные слова и предложения. Но в целом все наше общение воспринималось каждым из нас, как эмоциональный и непрерывный «разговор» на нашем родном полуукраинском языке.
В их Мире все, вновьприбывшие с Земли люди, поначалу сообщаются между собой и с остальными обитателями сообщества примерно так же, как это делаем и мы на Земле, то есть ЯКОБЫ разговаривая губами. Хотя, насколько я понял, рот здесь совершенно ни при чем: просто привычка выражать свои Мысли при помощи звуков у только что умершего человека подсознательно завязана на активизации воображения и генерировании Мыслеобразов или телепатем в окружающее Пространство.
Учитывая исключительные в этом плане возможности Астрала, общение между людьми в том виде, как мы это себе привыкли представлять, для обитателей Тонких Миров является чем-то, вроде анахронизма. Поэтому, по мере привыкания к условиям и возможностям Тонкого Мира, все умершие начинают сообщаться при помощи посылки друг другу мощных проекций Мысли, – это и удобнее, и практичнее, так как совершенно не обязательно видеть того, с кем хочешь пообщаться, а достаточно передавать ему на расстоянии свои Мыслеформы.
Мама сказала, что вновь прибывший не может сначала никого понять, до тех пор, пока тот, к кому он обращается, не заговорит с ним при помощи слов. До тех пор, пока он сам не овладеет искусством волевого манипулирования собственными Мыслями, он не сможет читать или воспринимать лишь по собственному своему желанию Мысли других людей.
Мама заметила, что это только со мной она совершенно не скрывает своих Мыслей, потому что я также не делаю этого. Но, в принципе, это не верно, что у них нельзя что-либо скрыть от других или же иметь какие-то личные тайны. Оказывается, все можно, если только знать, КАКИМ образом это делать. Достаточно только внушить самому себе Мысль, чтобы о вашей тайне никто не мог узнать или сильным волевым усилием наложить зарок на все свои Мысли, и никто, за исключением, конечно, вашего Духовного Учителя, не сможет прочитать то, что вы хотели бы скрыть от остальных.
Она была несказанно рада тому, что у меня проявились столь необычные для живого человека способности к посещению тонкоматериальных миров, к ментальному лечению и просила посещать их с бабушкой Улей почаще. «А какая бабушка Уля сейчас?» – спросил я. «Да такая же молодая, как и я. Работает в библиотеке, учится в университете, изучает океанологию. Вот так-то!» – радостно сообщила она, наблюдая как вытягивается и преображается от удивления мое лицо: мол, во бабуля дает!
Надо сказать, что моя бабушка Уля при Жизни едва закончила всего лишь три класса церковно-приходской школы и всю свою Жизнь проработала то батрачкой на хозяина, то на колхоз простой работницей. Оказалось, что после того, как в свои 87 лет она умерла, Душа ее вновь обрела все познания, которые она получила за время предыдущих своих земных инкарнаций, что и определило направление ее дальнейших усилий по своему развитию и совершенствованию.
Так и моя мама: наряду со знаниями и опытом ее земной Жизни, после Смерти ею также были «вспомнены» все былые познания ее Души, которые также стали главным и определяющим стимулом для выбора ею предмета дальнейшего приложения своих интересов. Она стала серьезно заниматься музыкой, участвовать в хоре, а также продолжает углубленно изучать медицину (при Жизни она была фельдшером в совхозе).