Строить расчеты - не стоит, поверь;
планы живут лишь мгновенья.
Намертво заперта в прошлое дверь,
в будущем же - лишь виденья.
Все, что случится, уже решено;
знать нам об этом - не надо,
Ибо единственным к Знанью окном
стали изгнанники ада.
Жалок, кто знает грядущий удел
знает, не властный оспорить.
Жалок, кто путь несвершаемых дел
сделал дорогою скорби.
Жалок, кто умер, и жалок вдвойне
тот, кто живет, умирая;
Жалок, кто мир ищет в вечной войне
сил преисподней и рая.
Медленно вертится круг золотой,
символ времен преходящих.
Кто обретет за последней чертой
власть и познания Спящих,
Кто станет пеплом, на восемь сторон
ветром беспечным развеян,
Кто вспять пройдет по дороге времен?
Жребий живущих - неведом.
Верить в удачу - себя обделять,
верить в успех - безрассудство.
Верить, что жребий способен предать
значит жить мыслью, не чувством.
Верить в судьбу - значит делать себя
равным безгласному праху.
Верить в борьбу - значит видеть себя
жизнь завершившим на плахе.
Жизнь наша - путь, скрытый тенью надежд,
рока туманом багровым;
Цель наша - вырвать у сонма невежд
истину древнего Слова.
Что предстоит? Испытанья. И знай,
тысячи тысяч их будет,
Ибо отчизна нам - странный тот край,
где обитают лишь Люди...
- Теперь ты знаешь, - раздался позади голос Тигра. На таршите он говорил довольно чисто, пусть и с легким, мягким акцентом. - Это мало что значит... - Jaer'raeth отодвинул чашу рассчитанно-небрежным движением. - Важно, что знаете вы. - Важно, - согласилась Алинэ, тенью следовавшая за Тигром. - Мы пришли из сна в сон - и проснуться... вернуться назад можем только вместе с этим сном. Если вообще можем. Чародей не решился изображать понимание, но не мог и смолчать. Не то чтобы он так уж не любил молчать, однако сейчас требовалось слово, сказанное вслух. - Когда жизнь - сон, пробуждение подобно смерти. - Или наоборот, - усмехнулся Тигр, - смерть станет пробуждением. Что произошло с Тартессом, Джеррет? Когда пала печать, когда разорвалось Сердце, - острова мог и должен был пожрать океан, город мог и должен был умереть. А он - заснул, сохранив себя в мире грез. Это, случайно, не ты... отправил его в Навь? - Ничего случайного здесь нет. Как Страж Тартесса, я обязан был сохранить его, любыми доступными средствами и методами. Когда все вокруг летело в Бездну, выбирать было особо не из чего. Я соединил Тартесс со своими грезами, поместив, в некотором роде, внутрь себя самого. Конечно, при этом пришлось замкнуться в коконе Застывшего Времени и забыть о собственном сне... К счастью, Сумеречным много спать не нужно. - И пробуждение стало подобно смерти. Твоей смерти. - Стало, - согласился Jaer'raeth, поднимаясь в полный рост. Чародей расправил плечи и на мгновение избавился от обычной сутулости. Косые лучи заходящего солнца, с усилием проникая сквозь толстые плиты горного хрусталя в овальных оконных рамах, создавали в кабинете Джеррета игру света и тени - любимое его зрелище (в обоих смыслах). Свет раскрашивал мантию в лиловый пурпур, а тени делали ее пыльно-серой. Лицо, расцвеченное серо-лиловыми бликами, на мгновение уподобилось покрытой мельчайшими трещинами маске из темной слоновой кости - такими прикрывали свои черты бесстрастные седые Владыки, восседавшие на каменных тронах Атлантиды, Та-Кемт и Офира... Однако густые волосы и короткая борода чародея оставались черными, неважно, сколько вокруг было света или темноты, а в темных глазах теплились искры столь же темной силы - и на мертвеца он пока что мало походил. - Подобно смерти - стало, - повторил Jaer'raeth, чье имя почти никто не мог произнести правильно ("Джеррет" хоть как-то походило на четкий, высокомерно подчеркнутый выговор Потаенного Царства). - Будь я по-настоящему живым, я бы и умер. - А, так ты притворяешься, - ехидно заметила Алинэ. - Удачно, я бы даже не заподозрила... Чародей повел бровью, и вокруг его собеседников возникла тесная клетка, не оставлявшая им даже возможности пошевелиться. Состояла клетка отчего-то не из каменных, бронзовых или железных прутьев, а из снабженных массой шипов и колючек живых стеблей роз, терновника и чертополоха. - Я - Сумеречный, - негромко напомнил Jaer'raeth. - Возможно, вам неизвестно, что мы видим многие произнесенные слова - в красках, неким подобием радуги или палитры живописца. Зависит это не столько от слов, сколько от придаваемого им смысла. Так вот, мне было бы весьма занятно выслушать один рассказ, а заодно и увидеть его краски. Вопрос в следующем: почему ваши слова о смерти и пробуждении окрашены в цвета тени?