5. Навстречу неизвестному
Опьяненный свободой, юноша в белых одеяниях скользил в потоках жаркого воздуха, едва касаясь песка подошвами сандалий. Сила переполняла его; казалось, стоит протянуть руку - и в ладонь ляжет кусочек голубого хрусталя, отколотый от небесной сферы. Хотелось петь, кричать во все горло, швырять на ветер полыхающие, звонкие рифмы... Увы, эта последняя мысль тут же ниспровергла Ораса с вершин радости, грубо ткнув лицом в пыль разочарования. Сию грань Искусства - стихосложение, умение придать обычным словам мощь самых могучих заклинаний, - он так и не освоил. Сила-то у юного мага была; по словам учителя, имелись также кое-какие способности. Однако, судя по всему, дар поэта в эти способности не входил. Орас не терял надежды когда-нибудь раздуть в себе искру этого дара - то, что таковая имелась, сомнению не подлежало, Искусство не напрасно зовется Единым: коль скоро он подчинил себе одну из граней этого бесценного самоцвета, вполне можно было надеяться, что со временем ему удастся овладеть и другой. Но пока надежда так и оставалась надеждой. Со вздохом развеяв мечты о радужном Искусстве, юный маг сосредоточил свое внимание на серой действительности. Серой, правда, видел ее один он, не различавший красок и оттенков иначе как при помощи заклинания Истинного Зрения. Вообще-то как раз серого цвета вокруг не было: лишь белесое от жары небо, белесый все от той же жары песок, раскаленный белый шар солнца, медленно склоняющийся к западу... Зу-ль-Аккан, правда, доказывал, что солнце на самом деле не белое, а желтое и даже чуть зеленоватое, но Орас так и не сподобился вникнуть в эти разъяснения. Да он и не хотел вникать: все небесные светила его интересовали мало. Куда более увлекательным казалось то, что имеется внизу. Например, на земле, именуемой Ахаггар, есть руины города прадавних времен, к которым он сейчас и направлялся. Точнее, сообразил Орас лишь мгновением позже, у которых он уже как раз находился. Песок, солнце и ветер изрядно поработали над остатками поселений неведомого народа. Не зная, что тут некогда располагался город, трудно было заподозрить следы обитания человека в растрескавшихся, выщербленных глыбах. К тому же и располагались они более чем странно, без видимого порядка... Орас нацарапал концом посоха нужный Знак и взмыл в воздух в обличье коршуна. В отличии от сокола или ястреба, коршун свободно мог парить в небесах часами, а зрением он не уступал этим "благородным" птицам, отчего-то столь почитаемым магрибскими специалистами по заморской науке геральдике. Предчувствие не обмануло Ораса. С высоты птичьего полета руины походили на вытянутую, сплющенную с боков спираль. И центром искаженных витков был... Цвет! Орас рухнул вниз, на лету принимая человеческое обличье. Приземлился он удачно, отделавшись несколькими ушибами. Нет, мир был все тем же, состоявшим из различных оттенков серого; и все-таки он только что видел, ВИДЕЛ настоящие цвета! Не при помощи чар - собственными глазами, пусть и птичьими! В тот самый момент, когда... Буквально перелетев через рассыпавшийся от старости продолговатый монолит, Орас вмиг оказался у плиты, замеченной сверху. Сердце разрушенного города - если нюх не подвел мага, что было маловероятно, - все еще хранило в себе НЕЧТО. И раз так... С величайшей осторожностью Орас начертил в мелкой песчаной пыли еще один Знак. Посох в его руках дрогнул - и вспыхнул бледно-лиловым пламенем, вмиг обратившись в пепел! Маг отскочил, инстинктивно пригибаясь, однако опасность - если здесь вообще была опасность, в чем, впрочем, он не сомневался, - уже миновала. Или напротив, еще не пришла. Тяжкая каменная плита, которую не могло сокрушить даже всемогущее время, с шорохом обратилась в клубящийся дым. Открылись ведущие вниз узкие ступени. На всякий случай Орас сотворил оберегающий Знак - а затем, как и подобает Ищущему, шагнул вперед, навстречу неизвестному.