Джейн Эйкен Ходж, дочь лауреата Пулитцеровской премии поэта Конрада Эйкена, большую часть своего 91 года прожила в Великобритании. Хотя у нее были диагностированы легкая форма лейкемии и гипертония, она была в добром здравии для своего возраста. За свою 60-летнюю карьеру она написала более 40 книг. Ходж специализировалась на историко-романтических романах - она называла их "мои глупые книги" - но также писала литературные биографии и опубликовала книгу о Джейн Остин, творчество которой она изучала во время учебы в Оксфорде. Помимо писательского успеха, она долго жила во втором браке и поддерживала близкие отношения со своими дочерьми и их семьями. В общем, Ходж добилась в личной и профессиональной жизни того, о чем многие из нас только мечтают.
Когда 17 июня 2009 года она умерла в своем доме в Сассексе, это стало шоком для ее семьи и друзей. В последующие недели и по мере появления подробностей о ее смерти стало ясно, что Ходж организовала аккуратный уход. Например, в кармане у нее нашли карточку DNR; она заранее оставила своему врачу инструкции о том, что ее ни в коем случае нельзя реанимировать; и даже написала письмо, найденное рядом с ее телом, в котором объясняла, что спланировала и совершила самоубийство совершенно самостоятельно. В записке она также рассказала, что годами копила таблетки именно для этой цели. Ее терпеливые, методичные приготовления говорят о том, что она прекрасно понимала, что делает, и импульсивность здесь ни при чем. Похоже, она тщательно и обдуманно выбирала свой путь к смерти.
Однако говорить о самоубийстве как о выборе не решаются, потому что обычно воспринимают его как акт отчаяния, скорее вынужденный, чем свободно выбранный. В своем эссе "Миф о Сизифе" Альбер Камю пишет: "Судить о том, стоит или не стоит жить, значит ответить на фундаментальный вопрос философии". Самоубийство Ходжа стало ее ответом: Жизнь больше не стоит того, чтобы жить. Но можем ли мы принять этот ответ как выбор, а не как когнитивный глюк? (Я должен уточнить, что, говоря "принять", я не имею в виду, что мы должны одобрять или отвергать ее действия по моральным соображениям. С моей точки зрения, мы не имеем права навешивать на самоубийство ярлык "правильного" или "неправильного". Скорее, я задаюсь вопросом, где и как мы проводим границу между выбором и не-выбором).
Можно утверждать, что жизнь по своей сути имеет ценность, поскольку ее невозможно оценить (если только вы не работаете в страховой индустрии). Поэтому, когда кто-то взвешивает причины жить и причины не жить, он фактически пытается решить, насколько ценна жизнь. Именно это присвоение ценности может показаться ошибкой мозга. Согласно Камю:
Жить, естественно, никогда не бывает легко. Вы продолжаете совершать жесты, предписанные существованием, по многим причинам, первая из которых - привычка. Добровольная смерть подразумевает, что вы даже инстинктивно осознали нелепость этой привычки, отсутствие глубоких причин для жизни, безумный характер ежедневного беспокойства и бесполезность страданий.
Можно ли вообще рассматривать самоубийство как выбор, зависит от того, как вы относитесь к осознанию, описанному Камю. Если вы можете представить это осознание как глубокое эмоциональное, интеллектуальное, возможно, духовное осознание, тогда выбор смерти может показаться действительно возможным. Если же, с другой стороны, осознание кажется вам результатом депрессии или другого психического заболевания, то вы можете утверждать, что нельзя быть в здравом уме и выбрать смерть.
Как мы видели в главе 7, мы принимаем решения о жизни и смерти за других людей. Когда это решение рассматривается как выбор, а не как вопрос судьбы, оно часто оказывается мучительным. Возможно, причина, по которой некоторые из нас отказываются от идеи выбора смерти, заключается в том, что это просто слишком болезненно, чтобы думать об этом как о выборе. Возможно, мы предпочитаем верить в то, что такие вещи неподвластны нашему контролю и пониманию. Однако для других мысль о выборе смерти может быть утешением, логическим продолжением выбора на протяжении всей жизни. За год до смерти в интервью местной газете Ходж сказала: "В свои 90 лет я по-прежнему наслаждаюсь жизнью и управляю ею с некоторой помощью семьи и друзей. Однако я была бы гораздо счастливее, если бы знала, что у меня есть надежная стратегия выхода из сомнительного будущего". Она хотела контролировать свою жизнь и свою смерть, чтобы быть максимально подготовленной к тому, что ее ждет. Написав роман о лечении в терминальной стадии, она, должно быть, хорошо понимала, с какими проблемами сталкивается человек в конце жизни и как постепенно уменьшается, а затем и вовсе исчезает его выбор. Как писательница, она, возможно, считала особенно важным закончить свою историю на своих собственных условиях; если выбор - это способ написать нашу жизнь, то он может быть и способом написать конец нашей жизни. Возможно, лучше всего об этом говорит поэзия ее отца. Стихотворение Конрада Эйкена "Когда ты не удивлен" заканчивается предложением, что, когда мир перестанет тебя удивлять, "тогда приветствуй смерть и будь смертью благосклонно принят / и снова присоединись к бесконечному незнанию, / от которого ты проснулся к первому удивлению". Если воспринимать смерть как возвращение туда, откуда пришел, возможно, будет гораздо легче принять ее как окончательный выбор.