Для волевых Каллахана и Симпсона выживание было вопросом выбора. И в представлении Симпсона, в частности, выбор был скорее императивом, чем возможностью; последнюю можно растратить, а перед первой устоять почти невозможно.
Хотя большинство из нас никогда не столкнется с такими экстремальными обстоятельствами (мы надеемся), тем не менее мы ежедневно сталкиваемся с необходимостью выбора. Действовать или наблюдать? Спокойно принять все, что выпадет на нашу долю, или упорно добиваться целей, которые мы перед собой поставили? Мы измеряем свою жизнь с помощью различных маркеров: годы, важные события, достижения. Мы также можем оценивать ее по тем решениям, которые мы принимаем и которые в сумме привели нас к тому, где и кем мы являемся сегодня. Когда мы смотрим на жизнь через эту призму, становится ясно, что выбор - это чрезвычайно мощная сила, определяющая то, как мы живем. Но откуда берет начало сила выбора и как лучше всего ею воспользоваться?
II. О КРЫСАХ И ЛЮДЯХ
В 1957 году Курт Рихтер, плодовитый исследователь в области психобиологии из Медицинской школы Джона Хопкинса, провел эксперимент, который может показаться вам шокирующим. Чтобы изучить влияние температуры воды на выносливость, Рихтер и его коллеги поместили десятки крыс в стеклянные банки - по одному грызуну на банку - и наполнили банки водой. Поскольку стенки этих банок были слишком высокими и скользкими, чтобы по ним можно было забраться, крысы оказывались в буквальном смысле в ситуации "тонет или плывет". Рихтер даже пустил сверху струи воды, чтобы заставить крыс опуститься на поверхность, если они попытаются бездействовать, а не плыть, спасая свою жизнь. Затем он измерил, сколько времени крысы проплывут без еды, отдыха или шанса на спасение, прежде чем утонут.
Исследователи с удивлением обнаружили, что даже при одинаковой температуре воды крысы с одинаковой физической подготовкой плавали заметно разное количество времени. Одни продолжали плыть в среднем 60 часов, прежде чем падали от истощения, а другие тонули почти сразу. Казалось, что, продержавшись 15 минут, одни крысы просто сдавались, а другие были полны решимости довести себя до предельного физического предела. Исследователи недоумевали: может быть, одни крысы были более убеждены, чем другие, что если они продолжат плыть, то в конце концов спасутся? Могут ли крысы вообще иметь разные "убеждения"? Но чем еще объяснить столь значительное различие в результатах, особенно если у всех крыс срабатывал инстинкт выживания? Возможно, крысы, проявившие большую стойкость, каким-то образом получили основания ожидать выхода из своего ужасного положения.
Поэтому в следующем раунде эксперимента вместо того, чтобы сразу бросать их в воду, исследователи сначала несколько раз брали крыс на руки, каждый раз давая им возможность вырваться. После того как крысы привыкли к такому обращению, их помещали в банки, поливали водой в течение нескольких минут, затем вынимали и возвращали в клетки. Этот процесс повторялся несколько раз. Наконец, крыс поместили в банки для проведения теста "тонет или плавает". На этот раз ни одна из крыс не показала признаков сдачи. Они плавали в среднем более 60 часов, прежде чем обессилеть и утонуть.
Нам, наверное, неловко называть крыс "верующими", но, вырвавшись из рук своих похитителей и пережив взрыв воды, они, похоже, верили, что смогут не только противостоять неприятным обстоятельствам, но и вырваться из них. Опыт подсказывал им, что они в какой-то мере контролируют исход событий и, возможно, спасение не за горами. В своем невероятном упорстве они не были похожи на Каллахана и Симпсона, так что можно ли сказать, что эти крысы сделали выбор? Выбрали ли они жить, по крайней мере, до тех пор, пока их тела могли выдержать?
Есть страдание, которое возникает, когда упорство не вознаграждается, а есть боль в сердце, когда возможное спасение остается нераспознанным. В 1965 году в Корнельском университете психолог Мартин Селигман начал серию экспериментов, которые в корне изменили наше представление о контроле. Его исследовательская группа начала с того, что заводила беспородных собак - примерно такого же размера, как бигли или вельш-корги - в белую комнату по одной и подвешивала их на прорезиненных матерчатых шлейках. По обеим сторонам головы каждой собаки были установлены щитки, а между щитками - поперек шеи - находилось ярмо, фиксирующее голову. Каждой собаке назначался партнер, находившийся в другой кабинке.