— Спасибо, — безразлично поблагодарил хозяина Абдулла. — Если Вы не возражаете, судебный исполнитель пройдет со мной.
В квартире было множество книг и практически никакой мебели, — вот все, что успел увидеть Абдулла по пути в кабинет Кузина, более похожий на логовище динозавра, чем собственно на кабинет. Создавалось впечатление, что кто-то педантично крушил здесь в течение минимум получаса все, что попадалось ему под руку. Производить обыск в таком отчаянном бардаке было равносильно самоубийству, и Абдулла поклялся сделать все, чтобы профессор сам вернул рукопись.
— Я извиняюсь за беспорядок, — голос Кузина начал обретать уверенность, — мы тут как раз прибирались.
— В белой-то рубашке?! Лжете Вы, батенька! — подумал Абдулла, а вслух произнес:
— Уважаемый Андрей Владимирович, я надеюсь, Вы догадываетесь, зачем я к Вам пришел?
— Не имею ни малейшего представления, — не моргнув глазом, отвечал Кузин. — Уж явно не поздравить меня с Новым годом!
— Ах, да! С праздником Вас! — спохватился Абдулла.
— И Вас тоже, — с издевкой ответил Кузин.
— Что ж, очень жаль, что Вы вынуждаете меня действовать более настойчиво, — с грустью вымолвил Абдулла. — Я думал, этого удастся избежать. Я пришел к вам, Андрей Владимирович, за рукописью… Корана.
— Ко мне?! За рукописью Корана? — Кузин изобразил на лице удивление. — К сожалению, у меня нет рукописи Корана, молодой человек. Вам следует обратиться в библиотеку Института востоковедения или…
— В Публичную библиотеку, — вежливо перебил Кузина Абдулла.
Взглянув на Кузина, Абдулла увидел, что тот напряжен до изнеможения, хотя изо всех сил пытается показать свое спокойствие и безразличие к обсуждаемой теме.
— Ну, да… И в Публичную библиотеку тоже можно, — эта фраза далась Кузину путем колоссального напряжения всех его актерских способностей, а они у него, кажется, были, и не малые. Понимая, что еще немного, и он не выдержит, Кузин вдруг вскочил со своего места и, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, прошипел:
— Послушайте, уважаемый Абдулла…
— Петрович, — ювелирно вставил Абдулла.
— Абдулла Петрович, если Вы пришли ко мне за консультацией по коранистике, я с удовольствием побеседую с Вами… но не сейчас. Извините, я очень занят, — с этими словами Кузин посмотрел на часы.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, Андрей Владимирович…
— Я не волнуюсь! — почти завопил Кузин.
— Кажется, разогрел его, — подумал Абдулла. — Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он успокоился и взял себя в руки.
— Я пришел к Вам не за консультацией, и Вы, Андрей Владимирович, это лучше меня понимаете, — спокойно, цедя каждое слово, сказал Абдулла.
— Я ничего не понимаю! Объясните, что Вы от меня хотите?! — размахивая руками, кричал Кузин.
— Я пришел к Вам за рукописью, которую Вы вынесли из Публичной библиотеки 29 декабря прошлого года, — впившись глазами в Кузина, произнес Абдулла.
— Да Вы с ума сошли! — вскричал Кузин, рассекая воздух руками. — Какая рукопись?!
— Рукопись Корана восьмого века, — пояснил Абдулла.
— Да Вы что! — Абдулла увидел, как у Кузина задергался глаз. — Откуда она у меня? Ее просто быть не могло в Публичке. Кто Вам сказал такую чушь? А… я, кажется, догадываюсь. Это Илья. Это он Вам все рассказал?
— Неважно кто. Вопросы, если позволите, пока буду задавать я, — эту фразу Абдулла запомнил из одного старого фильма. Она звучала по-мужски сурово и бескомпромиссно и оттого сильно нравилась Абдулле.
— Да с какой стати?! Кто Вы такой? Я могу вообще не отвечать на Ваши вопросы, — вдруг заявил Кузин и опустился на стул в другом конце кабинета.
— Можете, — подтвердил Абдулла, — но тогда мне придется провести у Вас обыск, — Абдулла извлек из папки изготовленное им около часа назад постановление о проведении обыска и передал его Кузину.
Подержав некоторое время постановление в руках, тот с умело изображаемым безразличием вернул его Абдулле и довольно спокойно, — разве что с некоторой показной театральностью, — произнес:
— Что ж, спрашивайте.
— Я Вас, если помните, уже спросил: где рукопись? — терпеливо напомнил Абдулла.
— А я Вам уже ответил, что не знаю, — рявкнул Кузин и, импозантно скрестив руки на груди, отвернулся от Абдуллы.
— Хорошо, спрошу по-другому, — Абдулла почувствовал, что начинает терять уверенность в успехе своей затеи. — Вы были 29 декабря в Публичной библиотеке?
— 29-го?.. — Кузин задумался или сделал вид, что задумался. — Был, кажется. Не помню точно, но вроде был.
— Попробуйте вспомнить наверняка, — Абдулла не выпускал Кузина из-под прицела своих внимательных глаз.
Кузин обхватил ладонью лоб, скрыв на несколько секунд от Абдуллы собственные глаза. Когда он убрал руку, его лицо было почти спокойным.
— Да, был, — холодно ответил он.
— Один?
— В смысле?
— Я спрашиваю, Вы были один или с кем-то еще? — от волнения у Абдуллы задрожали губы, и ему пришлось закрыть рот ладонью.
— Ах, да! С ним и был — с Ильей, будь он неладен, фантазер. Друг еще называется! Прямо, как у одного арабского поэта:
Твой близкий друг, — быть может, злейший враг! Не доверяйся, — попадешь впросак! Не жди добра, ведь эта жизнь жестока, И жди из-за угла ударов рока.Вслед за тем Кузин вдруг неестественно засмеялся, но, поймав жесткий взгляд Абдуллы, сразу же остановился и, сменив положение ног, уставился в одинокую точку на потолке.
— Не очень-то Вы похожи на жертву предательства, — заметил Абдулла, неторопливо расхаживая по кабинету. — Но это Ваше личное дело. Меня интересует, что Вы делали в библиотеке?
— Как что? Что можно в библиотеке делать? — настроившись на ироничный тон, Кузин надеялся побороть волнение, и Абдулла очень хорошо видел это.
— Вы напрасно пытаетесь скрыть свое волнение за подобными фразами, — сказал Абдулла.
— Я?! Да с чего мне волноваться?! — Абдулла не мог не порадоваться, как легко ему удается манипулировать Кузиным. Но только что толку? Не забывая ни на минуту, что его расследование не имело под собой никакого законного основания, Абдулла опасался, что каждое неосторожно сказанное им слово может помешать раскрытию дела.
— Итак, что Вы делали в библиотеке? — Абдулла остановился перед Кузиным, продолжавшим сидеть на стуле.
— Мы? — удивленно переспросил Кузин.
Абдулла готов был разорвать Кузина за то, что тот тянет время, пытаясь выдумать "удобоваримый" ответ.
— Не тяните время, пожалуйста! — слегка прикрикнул он на Кузина. — Вы с Баумом. Что вы делали в библиотеке?
— Как что?! Читали, разумеется.
— Что читали? — сжав кулаки, пробасил Абдулла.
— Читали рукописи. Илья наткнулся на шкаф со старинными рукописями на арабском языке. Их уже лет сто пятьдесят никто не просматривал. Вот мы их и изучали.
— Как долго вы их "изучали"? — продолжал допрос Абдулла.
— Не помню, — Кузин опять "задумался". — Часа два-три.
— А потом?
— Что потом? — в задумчивости повторил Кузин. — Домой пошли.
— И все?
Увидев, что Кузин вновь начинает обретать уверенность и спокойно парирует его вопросы, Абдулла опять пошел напролом.
— А рукопись Корана, которую Вы запрятали под рубашку?
Это был запрещенный удар.
— Да дался Вам этот Коран! — мгновенно взорвался Кузин. — Говорю Вам: не было никакого Корана! Понимаете: не бы-ло!
— А что же Вы тогда вынесли из библиотеки?
— Ничего! Почему, по-Вашему, я непременно должен был что-то вынести оттуда?! — Кузин вскочил со стула.
— Потому что у меня есть факты, подтверждающие это, — как можно более спокойно произнес Абдулла.
— Какие, позвольте полюбопытствовать?! — злобно спросил Кузин. В этот момент их взгляды встретились, и Абдулла понял, что оступился. Оступился столь серьезно, что похерил весь допрос, потому что никаких фактов у него и в помине не было. Возникла пауза. Возбужденный Кузин, бросив скорострельный, подобный контрольному выстрелу, взгляд на Абдуллу, уже праздновал победу в этой непростой интеллектуальной схватке.