В деле призыва к исламу очень важное значение имели и родственные связи с переселившимися в Турцию абхазами-мухаджирами, не терявшими связи с оставшимися на родине собратьями. Вот как пишут об этом влиянии в середине XIX в. (в частности о жителях сел, расположенных в окрестностях Сухума) христианские миссионеры: «…жители двух селений, Гума и Акапа, побросали дома и переселились в Турцию. Живя там, они не порвали связи с оставшимися на родине абхазцами, но старались и их совратить в ислам, и в этом имели успех» («Сотрудник Закавказской миссии, 1914, № 1). Усилиями «турецких» проповедников ислама (как правило, абхазов по происхождению) и через связь с переселившимися родственниками поддерживаются мусульманские общины селений, расположенных рядом с Сухумом (Гума, Эшера, Яштхуа, Акапа, Бырцха, Абжаква).
Положение мусульман неабхазской национальности было значительно легче, они были представлены в основном турками, крымскими татарами (т. е. суннитами) и персами (в основном шиитами). Им официально разрешалось посещать мечети, совершать мусульманские обряды. Известно, например, что в начале XX в. в Сухуме существовало Сухумское магометанское общество, сопредседателями которого какое-то время были турок Мухарем Буюк-оглы (от суннитов) и перс Яхья-хаджи Аббас-оглы (от шиитов). В 1904 г. эти люди, как представители мусульманской общины, обратились в Сухумскую городскую управу с просьбой о выделении участка земли в городе под устройство мусульманского кладбища. Городской голова М.Томара утвердил решение Сухумской городской думы «о передаче участка земли в районе Маяка магометанскому обществу под магометанское кладбище».
Десант абхазов-мухаджиров и восстание 1877 г
С 29 на 30 апреля 1877 г., во время русско-турецкой войны на Балканах в Бзыбской Абхазии высаживается османский десант, руководимый турецкими военачальниками Шевкет-пашой и адмиралом Фазли-пашой, и в результате произошедших событий власть в Абхазии вновь на время возвращается к халифу. К тому моменту среди абхазов, возмущенных агрессивной политикой царского самодержавия, назрело недовольство, в народе вместе с религиозной литературой распространялись призывы к газавату (абхаз, казаут) и выступлению против Российской империи, что готовило почву для будущего возмущения. Так например, такие бумаги были найдены в 1872 г. при обыске у мулл с. Анухва Хусейна Смыр, Якуба Сахария (Сагария) и Османа Малия, а также у гагрипшского князя Эдырбея Цанба. Поэтому османские формирования, фактически состоявшие из мухаджиров-ополченцев, были с ожиданием встречена многими абхазами. Вот как рисует происходившее в последующем аноним-описатель истории Ново-Афонского Симоно-Канонитского монастыря (конечно, со своих позиций): «Абхазцы уже были близки к возмущению и потому собраны в Гудауте большою массою, около 10000 человек. Броненосцы спустили шлюпки и, посадив десант около 400 чел. регулярного турецкого войска, высадили на берег; вслед за ними отчалила от броненосцев шлюпка под красным навесом и раздалось: «Махмуд-паша едет!». Войска выстроились, паша подъехал к берегу, вышел из шлюпки, поклонился абхазцам… Паша прочитал на русском языке следующее: «печальные события, возникшие в Боснии и Герцеговине среди наших христианских подданных, достигли в настоящее время значительных размеров и вызвали необходимость порядка силою меча. Виною тому русский царь, который в настоящее время объявил нам войну. Призывая: на помощь Аллаха и его великого Пророка, мы с упованием обнажаем меч Османа для наказания русского вероломства и приглашаем к справедливой мести и нашу верную Абхазию… Абхазцы прокричали дикими голосами, что-то вроде «ура». Затем мулла, поставив род налоя и положив на него Алкоран, привел абхазцев к присяге на верность султану. Абхазцы снимали с себя кресты, вешали их на окружающие деревья и принимали присягу, целуя Алкоран. После чего получили приказание идти к Сухуму… Того же 28 апреля здания новопостроенного монастыря были сожжены возмутившимися абхазцами».
Вскоре отряды, состоящие из абхазов и абхазских мухаджиров, в числе руководителей которых были Озбак и Камлат Маан, Эдырбей Цанба, Хирипс Маршан, Рашид Гечба, при поддержке турецких кораблей, берут Сухум, царские войска поспешно ретируются в направлении Мингрелии. В «Материалах для описания русско-турецкой войны 1877–1878 гг.» приводятся факты, когда «густые толпы» абхазского, ополчение пытались перейти на другой берег р. Галидзга, «… но всякий раз были отбиваемы огнем наших цепей… Особенным упорством отличались атаки весьма значительной массы толпившихся вокруг зеленого знамени (! — сост.)». Большая часть восставших абхазов-ополченцев была Бзыбского происхождения, так Пицундский округ выставил по 1 человеку «с дыма». Но по замечанию автора описания и «Кодорский участок до р. Моквы поголовно против нас вооружился», здесь же упоминается даже об «…измене (царским властям — сост.) ближайших к р. Галидзге общин…».
Вместе с многочисленным ополчением абхазов-мухаджиров на берега Апсны высадился и сын имама Шамиля: Гази-Магомед с нукерами, который наряду с осетином Мусой Кундуховым, был одним из командующих Кавказской добровольческой, армией Османского халифата. Одно только упоминание его имени вызвало панику среди имперских военных. Эти факты свидетельствует о том, какую значительную роль играла Абхазия для общекавказской диаспоры в Османской Турции, о восприятии ее жителей, как единоверцев-мусульман, требующих защиты от самодержавия.
На какое-то время в Абхазии ислам вновь оказывается на законном положении: вновь свободно произносится азан, совершаются молитвы, по личному приказу султана Абдульхамида II сюда доставляется несколько тысяч экземпляров Кур'ана. Вскоре русские войска вновь предпринимают активные попытки к утверждению в Абхазии, в этом ей помогает сформированная из немногочисленных абхазов-сторонников царской власти милиция. Во время одной из ночных операций в Очамчире русская диверсионная группа совершает поступок, ставший «предметом гордости» — убивает муэдзина местной мечети, призывавшего людей на молитву. Вскоре абхазские и турецкие формирования под давлением имперской армии теряют позиции, в ходе сражений Эдырбей Цанба погибает, Хирипс Маршал попадает в плен. 20 августа османские формирования покидают абхазский берег. Вместе с этим начинается последняя, самая массовая волна хиджры абхазов в Турцию (до 100 тыс.), принявшая еще более трагический характер.
Недовольство политикой власти и православной церкви среди абхазов сохранялось и после произошедших событий, о чем говорит, например нападение в 1881 г. на вновь отстроенный Ново- Афонский монастырь, ставший олицетворением имперской захватнической власти (в противоположность древним храмам Абхазии). Так абхаз-мусульманин по фамилия Гамисониа в одиночку сразился и одолел целую группу монахов. Однако крупномасштабных восстаний с того времени в Абхазии уже не происходило.
Относительное улучшение положения абхазских мусульман в начале XX в.
Несмотря ни на что в Абхазии никогда не прекращали существования преследуемые властями, но уважаемые в народе и продолжающие (хоть и тайно) свое священное дело призыва к исламу абхазские муллы-ахуаджа. Еще в 1888 г. в одном только Гудаутском участке мулл, по сведениям официальных структур, было 6 человек. При том во многих абхазских селах число «неофициальных» мулл-ходжей намного превышало число священников. Например, к концу XIX в. в селах Члоу, Джгерда, Аацы и Звандрипш было соответственно 12, 7, 5 и 8 мулл и только по одному православному священнику. Назначенный обществом восстановления православного христианства на Кавказе миссионер Е.Маминаишвили в 1896 г., также видел много мулл в селах Гудаутского участка. Такое положение отражено в отчетах «Общества ' восстановления православного христианства на Кавказе» за 80-е гг. XIX в., в числе основных причин, которые объясняют слабое воздействие церкви на абхазов, называющих «влияние самозванных мулл…, не менее вредное влияние омусульманившихся абхазцев, эмигрировавших в Турцию и вновь возвратившихся на родину». К. Ф. Ган в 1902 г. в статье «Поездка в Мингрелию, Самурзакань и Абхазию» (Кавказский вестник, № 5, 1902) пишет: «абхазцы- приняли ислам и фанатически преданы этой религии».