Важное место в суфийской теории и практике занимает почитание духовных наставников — муршидов. От их учеников (мюридов) требуется выполнение нелёгких требований аскетической этики и практики при беспрекословном повиновении муршиду. Наиболее авторитетных суфийских шейхов называют «угодниками» (вали), а вершину духовной иерархии занимают «божественные полюса» (кутб). Шейхам приписываются непогрешимость, способность к сверхъестественным поступкам (карамат), толкованию «скрытого» смысла канонических текстов, непосредственному контакту с Аллахом и т. п. Их захоронения являются объектами паломничества, где их почитатели испрашивают благодать (баракят) и ищут исцеления.
С самого появления суфизм выступал как крайне неоднородное направление, объединяющее как умеренные, так и «крайние» группировки. Богословско-философские и общественно-политические взгляды суфийских тарикатов сильно разнятся. Они развивались под влиянием различных социально-политических условий, в ходе непрекращающегося противостояния со сторонниками хадисов и различными школами калама.
В современном мире позиции суфийских тарикатов значительно ослаблены, что отчасти связано с секуляризацией обществ и изменением хозяйственных отношений. Тем не менее суфийские шейхи сохраняют авторитет и влияние в ряде стран Северной Африки, Центральной Азии, Пакистане, Индии и т. д. В России многочисленные последователи ряда тарикатов (накшбандийя, шазилийя, кадирийя, сухравардийя и других) имеются на Северном Кавказе.
§ 3. Основные религиозно-правовые школы в исламе
Причины возникновения мазхабов. С самого начала исламского призыва мусульмане проявляли большой интерес к общественным дискуссиям и обсуждению различных аспектов повседневной жизни и религиозной практики. Перед общиной постоянно возникали достаточно сложные правовые вопросы, которые требовали тщательного анализа и правильного решения. Усилиями богословов, собиравших, систематизировавших и анализировавших наследие Пророка, создавалась система предписаний, определяющих мировоззрение, нравственный облик и поведение мусульман. Эта религиозно-правовая система получила название Шариат (от араб. шараа — «направлять прямо», «наводить»).
В крупных городах вокруг известных учёных возникали кружки, объединявшие их учеников и соратников. Эти учёные вырабатывали собственные принципы обобщения и анализа канонических текстов, извлечения из них правовых положений и практических рекомендаций. Эти принципы легли в основу религиозно-правовых школ — мазхабов.
Мазхабы, как правило, назывались по именам их основателей. Наибольшую известность получили четыре суннитских (ханафитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский), а также ряд шиитских (джафаритский, зейдитский, исмаилитский) мазхабов. Немало последователей было у мазхабов аль-Аузаи (ум. 773), аль-Лейса бин Саада (713–791), Суфьяна ас-Саури (715–778), однако они не получили распространения.
Последователей четырёх суннитских мазхабов называют приверженцами Сунны и единой общины (ахль ас-сунна ва-ль-джамаа). Различия между ними касаются, главным образом, второстепенных вопросов религии и во многом объясняются тем, что на раннем этапе развития правоведения сведения о практике Пророка оказались разбросанными по всему Халифату вместе со сподвижниками.
Во второй половине II века хиджры, когда возрос интерес к путешествиям в поисках знаний, мусульманские богословы получили возможность исследовать религиозное наследие Пророка целиком. Несмотря на это, по ряду вопросов учёные придерживались разных мнений, что объяснялось различным пониманием отдельных текстов или соотнесением их с выработанными принципами правоведения.
Разногласия по вопросам права вызывали интересные дискуссии, но не перерастали во взаимную вражду. Со временем сложился этикет разногласий, поддерживающий плюрализм мнений в мусульманской общине. Благодаря этому Шариат стал не сводом догм и правил, не подлежащих обсуждению, а системой предписаний, выработанных на основе живой традиции иджтихада. Именно такой взгляд на мусульманское право позволял — и позволяет по сей день — богословам принимать решения, соответствующие историческим реалиям и уровню развития общественных отношений.