Выбрать главу

Затем Брюньяр садится рядом со своими товарищами, а Торстейн — неподалеку от них у входа. И вот они сидят так некоторое время, а потом Брюньяр встает и направляется к Одду, своему брату, и вручает ему увесистое запястье. Одд молча берет его, а Брюньяр возвращается на свое место. Вслед за ним по очереди поднимаются все остальные и каждый относит Одду какую-нибудь ценность. Тот никого из них даже не поблагодарил в ответ.

А после того, как все они сделали это, Брюньяр сказал:

— Тебе, Торстейн, следовало бы поступить так же и дать Одду что-нибудь ценное. Раз уж ты сидишь на нашей скамье, то иного выхода нет.

Одд сидел очень высоко, сильно нахмурившись, и был весьма сердит с виду. Торстейн встал и взял свою секиру.

Он направился к Одду и сказал:

— Я пришел сюда налегке, Одд, и мне нечем заплатить тебе дань. И ты не должен быть ко мне слишком требовательным, потому что я небогат.

Одд отвечал ему довольно сухо:

— Я не рад твоему приходу сюда, но неужто ты не можешь предложить мне хоть что-нибудь?

— У меня ничего нет, кроме моего топора. Разве что ты захочешь принять его.

Одд протягивает руку за секирой, но тут Торстейн наносит ему удар. Удар пришелся повыше локтя и отхватил руку. Тогда Одд вскочил на ноги, а за ним и все, кто был в кургане. Оружие их висело на стене над ними. Они хватают его и завязывается сражение. Торстейн видит, что теперь, когда Одд стал одноруким, разница в силе между ними не так уж и велика. Все люди в черной одежде кажутся ему более доблестными. А еще он замечает, что даже если у них отрубают руки или ноги или наносят им иные тяжелые увечья, они уже в следующий момент опять становятся целы и невредимы. Но когда удары наносил Торстейн, они оказывали такое же действие, как обычно[120]. Торстейн и все братья сражались не покладая рук до тех пор, пока Одд со всеми его сотоварищами не были убиты. Торстейн был сильно изнурен, однако он не был ранен, так как Брюньяр и его люди прикрывали его щитами ото всех ударов. Затем Брюньяр забрал золото у мертвого Одда, отдал его Торстейну и велел отнести своей матери.

После этого он дал ему кошель с двенадцатью марками серебра и сказал:

— Ты, Торстейн, принес мне освобождение, поскольку теперь я в одиночку владею этим курганом и всем имуществом. И это станет началом тех подвигов, которые тебе суждено совершить за пределами страны. А еще ты примешь новую веру, и вера эта окажется много лучше прежней для всех, кому выпадет принять ее, однако она слишком трудна для тех, кто не был для нее создан, и это — такие, как я, потому что мы, братья, — подземные жители. Но для меня было бы очень важно, если бы ты принес мое имя в христианство и нарек им при крещении своего сына, коли тебе будет суждено его иметь.

— Потом он вывел меня из кургана и перед тем, как мы расстались, сказал: «Если мои слова имеют какую-нибудь силу, то все твои дела принесут тебе почет и удачу». После этого Брюньяр вернулся в курган, а я пробудился, и вот тот кошель и золото в подтверждение всему, что произошло.

Затем они погнали домой скот, который им удалось разыскать. Торстейн рассказал о том, что случилось, и отдал своей матери золото, и как только она положила его под корень языка, она тотчас же обрела дар речи. Этот курган стоит в Ледниковой Долине и зовется Курганом Брюньяра[121], и следы его видны по сей день.

7. Фрейстейн получил в жены Оддню

Фрейстейн вскоре получил свободу по просьбе Торстейна, и Торкель охотно пошел на это, поскольку был расположен к Фрейстейну, так как знал, что тот происходит из хорошего рода и его предки были знатными людьми. Гримкель, отец Фрейстейна, жил в Вёрсе и был женат на Алов, дочери Бруннольва, который был сыном Торгейра сына Вестара[122]. Однако викинг Сокки[123] сжег Гримкеля, отца Фрейстейна, в его доме, а мальчика забрал и продал в рабство.

Поговаривают, что Торстейн выдал за Фрейстейна свою мать, Оддню. Фрейстейн Красавец жил в Песчаном Заливе на Крайнем Мысу и владел Лесным Фьордом и Пещерным Фьордом, и его называли первым поселенцем. От него происходят люди из Песчаного Залива, люди из Лесного Фьорда и люди из Пещерного Фьорда[124].

8. Отъезд Торстейна

Владельца корабля, что стоял в Заливе Гаути, звали Асбьёрн Вертлявый Зад. Торстейн уехал с ним из страны. Ему было тогда двенадцать лет. Торкель снабдил его всем необходимым для поездки, так чтобы он ни в чем не нуждался. Прежде чем поехать на корабль, Торстейн побеседовал со своей матерью.

вернуться

120

...в следующий момент опять становятся целы и невредимы. Но когда удары наносил Торстейн, они оказывали такое же действие, как обычно. — Ср. «Прядь о Сёрли», в которой участники нескончаемой битвы Хьяднингов просят отца Торстейна, Ивара Луча, положить конец их мучениям, убив участников сражения, — лишь пав от руки доброго христианина, они не будут обречены на то, чтобы восстать вновь и продолжить биться.

вернуться

121

...курган стоит в Ледниковой Долине и зовется Курганом Брюньяра... — Эти названия сохраняются по сей день. Ледниковая Долина находится в местности, лежащей неподалеку от упомянутого в следующей главе Пещерного Фьорда.

вернуться

122

Гримкель, отец Фрейстейна, жил в Вёрсе и был женат на Алов, дочери Бруннольва, который был сыном Торгейра сына Вестара. — Приводя эту респектабельную генеалогию недавнего раба-чужеземца, автор пряди заимствует ее у другого первопоселенца, о котором сообщается в «Книге о заселении страны» (Land., 296): несколько выше записи о Фрейстейне в ней приводится запись о Брюньольве Старом, сыне Торгейра, сына Вестара, от которого ведут свой род люди из Речной Долины (Fljótsdælir), занявшем землю вокруг Ясеневого Фьорда; среди его детей нет, однако, дочери по имени Алов.

вернуться

123

...викинг Сокки... — О воинственном викинге по имени Сокки, грабящем и сжигающем дома бондов в Халогаланде (на севере Норвегии), после чего их сыновья переселяются в Исландию, рассказывается в начальных главах «Саги о Халльфреде Трудном Скальде».

вернуться

124

Фрейстейн Красавец (...) От него происходят люди из Песчаного Залива, люди из Лесного Фьорда и люди из Пещерного Фьорда. — Это сообщение почти дословно совпадает с соответствующей записью в «Книге о заселении страны» (Land., 306 f.), откуда, по всей видимости, оно и было заимствовано автором пряди. Отождествляя Фрейстейна первопоселенца с персонажем своего рассказа, автор явно впадает в анахронизм, поскольку описываемые им события относятся не к эпохе «взятия земли» (landnám), завершившейся к 930 г., а приблизительно к 990 г. (см. об этом: Binns A.L. The story of Þorsteinn Uxafót. P. 47).