В следующей — весьма немногочисленной — группе прядей конфликт (или «отчуждение») также возникает по вине героя, а именно вследствие нарушения исландцем королевского запрета. Истории этого типа («Прядь об Эгиле сыне Халля с Побережья», «Прядь о Торстейне Морозе», «Прядь о Торстейне Любопытном») имеют сходное композиционное устройство. Их общая особенность — своеобразная «рамочная конструкция», образуемая автономным вставным повествованием, целиком посвященным рассказу об испытаниях, через которые герою-исландцу приходится пройти в результате ослушания государя (в случае Эгиля, как и Торстейна Любопытного, это — выполнение трудного задания), и его обрамлением, где описываются взаимоотношения героя с конунгом. При этом обрамленный эпизод непременно демонстрирует ряд характерных черт: во-первых, это иное место действия, отличное от того, где происходят события главного рассказа; во-вторых, это иной состав персонажей; в-третьих, это враждебный характер взаимодействия исландца по крайней мере с частью персонажей обрамленного эпизода: в каждой из прядей, принадлежащих к этому типу, жизнь героя подвергается опасности. Во всех случаях история завершается благотворной переменой в судьбе героя, наступающей вследствие поступков, которые он совершил в рамках обрамленного эпизода: по возвращении наградой ему становится не только прощение, но и милость государя. Аналогичным образом устроена и «Прядь о Тородде сыне Снорри», где в основе конфронтации между Олавом Святым и родовитым исландцем также лежит королевский запрет, — подобно сыновьям других знатных бондов, прибывших в Норвегию из Исландии, Тородд оказывается заложником: ему не разрешено ни передвигаться по стране, ни покидать ее пределы. Однако герой, хотя и не скрывает своего недовольства тем, что лишен возможности поступать по-своему, все же не идет против воли государя. Отправляясь в путь выполнять опасное поручение, Тородд лишь откликается на предложение конунга стать его посланцем, причем и здесь трудное задание становится условием примирения, и дело заканчивается тем, что герой получает разрешение уехать восвояси и они с конунгом расстаются друзьями. (В этой связи могут быть упомянуты и еще две истории: «Прядь о Торстейне сыне Халля с Побережья» и «Прядь об Одде сыне Офейга», в которых причина конфликта, казалось бы, та же — нарушение исландцем установленного конунгом запрета, причем в обеих речь идет о несоблюдении героем правил ведения торговли, однако ни в одной из них мы не находим описанной здесь композиционной схемы. Возможно, это объясняется тем, что, как и в «Пряди о Тородде сыне Снорри», ссора между правителем и героем-исландцем возникает в этих прядях не по ходу действия, но задается сложившейся ранее исходной ситуацией, которая излагается во вступлении к рассказу или, как в «Пряди об Одде сыне Офейга», в предварительном эпизоде. Однако и эти пряди обнаруживают ряд черт, типичных для историй об исландцах на чужбине, в частности нельзя не отметить в них роль помощников, принимающих деятельное участие в судьбе обоих героев и, в свою очередь, вступающих из-за них в конфликт с конунгом.)