Она идет в Морское Жилье. Там все на ногах и вооружены, и оба Торгрима, и Торкель. И когда она вошла, они не тотчас с нею поздоровались, потому что там мало кто был расположен к разговорам. Все же Торгрим спрашивает ее, что нового. Она рассказала про смерть Вестейна, или, вернее, про его убийство. Торкель отвечает:
— Еще недавно мы бы и впрямь почли это за новость.
— Умер человек, — говорит Торгрим, — которому мы все обязаны выказать уважение, и нужно похоронить его наиподобающим образом и насыпать над ним курган. И правду сказать, это большая потеря. Можешь передать Гисли, что мы сегодня придем к нему.
Она идет домой и рассказывает Гисли, что Торгрим сидел во всех доспехах, в шлеме и при мече. Торгрим Нос держал в руках топор, а Торкель обнажил на пядь свой меч.
— Там все на ногах и многие вооружены.
— Этого и следовало ждать, — говорит Гисли.
Вот Гисли готовится со своими людьми к погребенью Вестейна в той песчаной гряде, что расположена вдоль тростникового озерка под самым Морским Жильем. И когда Гисли приступил к погребению, подъезжает туда Торгрим и с ним много людей. Когда они завершили обряд над телом Вестейна по тогдашнему обычаю, Торгрим подошел к Гисли и сказал:
— Есть обычай обувать покойного в башмаки Хель[15], чтобы в них он вошел в Вальгаллу[16]. Я сделаю это для Вестейна. — И, покончив с этим, он сказал: — Я не умею завязывать башмаков Хель, если эти развяжутся.
Потом они садятся на кургане и беседуют и находят очень маловероятным, чтобы кто-нибудь знал преступника. Торкель спросил у Гисли:
— Как Ауд принимает смерть брата? Много ли плачет?
— Ты, верно, думаешь, что тебе это известно, — говорит Гисли. — Она держится хорошо, хоть ей и тяжело. Видел я сон, — продолжает Гисли, — позапрошлой ночью и прошлой ночью снова. Я не скажу по этим снам, кто убийца, хоть они и клонятся к этому. Снилось мне в первую ночь, будто из одного двора выползла гадюка и насмерть ужалила Вестейна. А на следующую ночь мне приснилось, что из того же двора выскочил волк и насмерть загрыз Вестейна. Я до сего дня не рассказывал этих снов, потому что думал, что тогда они не сбудутся. И он сказал вису:
Тогда спросил Торкель:
— А как Ауд принимает смерть брата? Много ли плачет?
— Что-то часто ты об этом спрашиваешь, родич! — говорит Гисли. — Однако ж одолело тебя любопытство.
И Гисли сказал вису:
Потом братья вместе идут домой. Тогда сказал Торкель:
— Да, это большое событие! И верно, для тебя оно еще горше, чем для нас. Но все же всякий сам себе товарищ. Я бы хотел, чтобы ты не слишком убивался, дабы не заронить в людях подозренья. Хотел бы я также, чтобы мы устроили у себя игры и чтобы наладились у нас наилучшие отношения, как бывало.
— Неплохо сказано, — говорит Гисли. — Я готов согласиться. Но с одним условием: если случится в твоей жизни событие, столь же важное для тебя, как для меня это событие, обещай вести себя таким же образом, как ты теперь просишь меня.
Торкель соглашается. Потом они идут домой и справляют тризну по Вестейну. И после этого они расходятся по домам, и снова все спокойно.
Вот начинаются игры, как если бы ничего не случилось. Зятья, Гисли и Торгрим, чаще всего играют друг против друга, и люди не могут решить, который из них сильнее. Все же большинство отдает предпочтение Гисли. Они играют в мяч на льду тростникового озерка. Там все время было людно. И вот однажды, когда сошлось особенно много народу, Гисли предложил разделиться для игры поровну.
— Этого мы и хотим, — говорит Торкель. — Но только мы хотим, чтобы ты не поддавался Торгриму, потому что ходят разговоры, что ты играешь не в полную силу. Я же только порадуюсь за тебя, если ты окажешься сильнее.
— Нам еще не доводилось помериться силами, — говорит Гисли, — но может статься, что придет для этого время.
Вот они играют, и Торгрим уступает в игре Гисли. Гисли сшиб его с ног, и мяч отлетел в сторону. Тогда Гисли хочет завладеть мячом, но Торгрим удерживает его и не дает ему взять мяч. Тогда Гисли толкнул Торгрима с такою силой, что тот, ударившись оземь, ободрал себе пальцы и из носу у него пошла кровь. Медленно встал Торгрим. Он глянул на курган Вестейна и сказал:
Гисли остановил катившийся мяч и запустил его Торгриму между лопаток, так что тот упал ничком. Гисли сказал:
Торкель вскочил на ноги и сказал:
— Теперь видно, кто сильнее и кто лучше играет. На этом и кончим.
Они так и сделали. Игры прекратились, и прошло лето, и Торгрим с Гисли стали холоднее друг с другом.
Торгрим задумал дать в предзимние дни осенний пир, встретить зиму и принести жертвы Фрейру. Он приглашает к себе своего брата Бёрка и Эйольва, сына Торда из Выдрей Долины и многих других знатных людей. Гисли тоже готовится к пиру. Он зовет к себе своих шурьев с Орлиного Фьорда и обоих Торкелей, и набралось у Гисли не меньше шести десятков гостей. В обоих домах готовился пир горой, и пол в Морском Жилье устлали тростником с тростникового озерка. Торгрим со своими занимался приготовлениями, и они собирались завешивать стены, — в тот вечер ожидались гости, — и Торгрим сказал Торкелю:
— Как бы теперь подошли нам те добрые ткани на стену, что хотел отдать тебе Вестейн! На мой взгляд, это отнюдь не одно и то же: получить их насовсем или получить их на время, и я желал бы, чтобы ты теперь послал за ними.
Торкель отвечает:
— Все знает тот, кто знает меру. Я не стану посылать за ними.
— Тогда я сделаю это сам, — сказал Торгрим и велел пойти Гейрмунду.
Гейрмунд говорит:
— Сделаю любую работу, но эта не по мне.
Тогда Торгрим подходит к нему и дает со всего маху пощечину и говорит:
— Ступай-ка, если это тебе больше нравится!
— Теперь пойду, — сказал тот, — хоть мне это еще меньше нравится. Но будь уверен, уж я позабочусь о том, чтобы подобрать пару к тому лещу, что ты дал мне. В долгу не останусь.
После этого он пошел, и когда он приходит в Холм, Гисли и Ауд как раз собираются завешивать стены. Гейрмунд сказал, зачем он пришел, рассказал и о том, как все это вышло. Гисли спросил:
— Ну что, Ауд, хочешь одолжить им эту ткань?
— Ведь ты не потому меня спрашиваешь, что не знаешь, что я не хотела бы оказывать им ни этой услуги, ни какой иной: слишком много чести.
— А как смотрел на это мой брат Торкель? — спросил
— Он был доволен, что меня посылают.
— Это решает дело, — сказал Гисли и вышел с ним, отдав ему ткань. Гисли идет с ним до самой ограды и говорит: — Теперь вот что. Благодаря мне ты ходил не напрасно. Но хочу я, чтобы и ты пошел мне навстречу в одном важном для меня деле, ведь где подарок, там и отдарок. Хочу же я, чтобы ты сегодня вечером отодвинул засовы у трех дверей. И тебе не мешает помнить, как тебя уговорили идти сюда.
15
Хель — подземное царство мертвых и великанша-повелительница этого царства. Обычай обувать покойного в башмаки Хель нигде больше но упоминается.