– Никакого открытия не будет. Этот человек – мечтатель.
– Возможно, – сказала Изабелла. – Но я все равно созову комиссию.
Фердинанд пожал плечами.
– Ради Бога, это делу не повредит. Кто ее возглавит?
– Талавера. Я ему доверяю.
Фердинанд улыбнулся. Если комиссию возглавит Талавера, то в результатах ее работы можно не сомневаться.
Талавера занимал место во главе стола. По обе руки от него сидели все, кому предстояло помочь ему в принятии решения.
Перед ними стоял Колон. Он с жаром отстаивал свой проект, показывал карты, которые принес с собой, однако о самых важных деталях не упоминал – слишком хорошо помнил коварство португальского епископа.
Наконец его отпустили, и члены комиссии приступили к обсуждению услышанного.
Первым заговорил Талавера:
– Меня он не убедил. Странно, что он сам верит в свои фантазии.
К нему тут же повернулся кардинал Мендоза.
– Я бы не рискнул называть фантазиями предметы, существование которых не опровергнуто практическими исследованиями.
Талавера задумчиво посмотрел на кардинала. Глава испанской католической церкви, в последнее время тот принимал такое заметное участие в государственных делах страны, что втихомолку его уже начали называть третьим королем Испании. Сейчас создавалось впечатление, что Мендоза встал на сторону этого чужеземца, Кристобаля Колона. Могло ли это как-нибудь сказаться на его положении при дворе? Рьяный приверженец христианской веры, Талавера считал что при всех своих неоспоримых достоинствах и талантах кардинал все же представлял опасность для Кастилии. В частности – для инквизиторов, которых Мендоза явно недолюбливал. Нет, к противникам святого трибунала он не примкнул. Просто отвернулся от одержимого воинства Томаса Торквемады и целиком посвятил себя заботам о государстве.
Отец Диего Деза, доминиканец и член этой представительной комиссии, также вступился за Колона.
– В этом человеке видны целеустремленность и решительность, качества, безусловно, похвальные, – сказал он. – Думаю, ему известно больше, чем он нам поведал. Если оказать ему поддержку, то он по меньшей мере проложит новые морские пути – а может быть, и в самом деле откроет новые земли.
Помолчав, Талавера сказал:
– Все его доводы попахивают ересью, таково мое мнение. Будь это угодно Богу, Он уже давно дал бы нам знать о землях, лежащих по ту сторону Атлантики. Откуда у этого искателя приключений такая уверенность в том, что он не ошибается? Считаю, было бы не лишне вызвать его в святой трибунал для допроса.
Мендоза тихо содрогнулся. Нет, только не это, подумал он. Ни один человек не выдержит пыток, практикуемых в инквизиторских тюрьмах, – ни один, даже этот смельчак, отважившийся приехать со своим проектом в такую страну, как Испания. А если и выдержит, то все равно уже никогда не выйдет в море, станет калекой… И, кстати, где гарантия, что его картами не воспользуются другие державы? Талавера этого не понимает и никогда не поймет. Таким ничего не растолкуешь, только себе и своему делу навредишь.
Впрочем, мысленно проклиная Талаверу, он не мог не порадоваться за Колона: возглавляй комиссию Торквемада, участь этого незадачливого мореплавателя была бы предрешена. Да, хорошо, что святейший приор уже второй месяц свирепствует в Арагоне, откуда в Кордову так быстро не доберешься. С нынешним сравнительно миролюбивым духовником королевы Мендоза все-таки находил общий язык, а потому сейчас решил, что из двух зол нужно выбирать меньшее. Пусть Талавера получит свое, пусть гордится своей властью и невежеством. Нужно согласиться с ним, а потом с глазу на глаз переговорить с королевой. Талавера вполне удовлетворится тем, что сэкономил на экспедиции, и с чувством выполненного долга вернется к своим прерванным обязанностям. Тогда он уже не будет играть никакой роли в деле Колона.
Переглянувшись с Дезой – тот чуть заметно кивнул, – Мендоза встал и заявил о своем согласии с доводами Талаверы.
Остальные члены комиссии с готовностью последовали его примеру, и в тот же день результаты их работы были представлены правителям Испании. «Всесторонне рассмотрев предложение Кристобаля Колона, комиссия пришла к выводу о нецелесообразности финансирования его проекта. Земли, указанной членам комиссии, в природе не существует и существовать не может, а потому все попытки добраться до нее морским или любым иным путем неминуемо закончатся неудачей».
Беатрис де Бобадилла с шумом ворвалась в королевские покои. Ей было не до этикета.
– Тупица, узколобый кретин! – кричала она. – Что он вообще смыслит в морских экспедициях, этот ваш Талавера!
– Беатрис! – с напускным изумлением воскликнула Изабелла. – Ты ли это? Где же твои хваленые манеры?
Вместо ответа Беатрис упала к ногам королевы.
– Ваше Величество, этому человеку нужно дать возможность проявить себя!
– Дорогая моя, – сказала Изабелла, – тебе-то что известно о мореплавании? Имеешь ли ты хоть какое-нибудь представление о навигации, о морских течениях и направлении ветров в Атлантике? Комиссия, состоящая из людей образованных и, безусловно, сведущих в географии, постановила, что финансирование его затеи было бы напрасной тратой денег.
– Комиссия, сплошь состоящая из глупцов! – не унималась Беатрис.
– Беатрис, советую тебе выйти за дверь и успокоиться, – холодным, властным тоном произнесла Изабелла.
Это был приказ, и Беатрис подчинилась.
Сразу после ее ухода в покои вошел кардинал Мендоза.
– Ваше Величество, – сказал он, – прошу меня простить, но у меня срочный разговор. Я не совсем согласен с выводами комиссии.
– Почему же вы поддержали Талаверу?
– Потому что в противном случае он передал бы дело в святой трибунал. Ваше Величество, могу я поделиться с вами своими мыслями о проекте Кристобаля Колона?
– Разумеется, кардинал. Жаль только, что вы не решились высказать свое мнение в присутствии людей, более сведущих в вопросах мореплавания.
– Ваше Величество, сейчас никто, даже самый признанный авторитет науки и церкви, не сможет рассудить, верны ли предположения Колона. А между тем, если мы отвернемся от него, он будет вынужден искать поддержку и покровительство в какой-нибудь другой стране… например, во Франции или в Англии. Ваше Величество, я прошу вас подумать о том, что произойдет, если правитель одной из этих держав откликнется на его просьбу и предоставит ему то, в чем он сегодня нуждается. А вдруг он и впрямь откроет новые земли? Тогда наши соперники окажутся в гораздо более выгодном положении, чем мы. Они не только завладеют богатствами этой земли, но и заселят ее колонистами, станут угрожать нам оттуда, со стороны Атлантики. Вот чего мы должны избежать, Ваше Величество.
– Но, кардинал, могу ли я отвергнуть выводы комиссии?
– Комиссия составлена из представителей церкви. Принимая решение, она отстаивала свои частные интересы.
– А вы не принадлежите к числу этих людей?
– Принадлежу, но еще и защищаю интересы государства. Вот почему я прошу вас подумать о том, что нас ждет, если открытие этого человека попадет в руки наших врагов.
– Хорошо, кардинал, я подумаю над вашими словами, – сказала Изабелла.
Кристобаль Колон снова был вызван во дворец испанских монархов.
Фердинанд злорадствовал.
– Ну, так я и думал. Меня ведь не проведешь, я этих проходимцев за три мили насквозь вижу! – торжествовал он. – Проходимец, это было ясно с первого взгляда. Три каравеллы ему подавай! Да еще с экипажем и снаряжением для дальних плаваний. Ишь чего захотел, а? Дай такому корабль – только его и видели, можно забыть о наших денежках. Хорошо, что комиссия подтвердила мою правоту.
– С ее выводами кое-кто не согласен, – заметила Изабелла.
– Не важно. Главное, что большинство еще не лишилось рассудка, – усмехнулся Фердинанд.
Изабелла вкрадчиво проговорила:
– Послушай, Фердинанд… А ты способен вообразить, какие несметные сокровища могут ждать первооткрывателя на этой еще не открытой земле?