На обратном пути в Барселону мы сделали остановку в Фигерасе, в городе, где вырос Дали. Там есть музей, созданный самим художником, экспонаты которого вызывают у посетителей, мягко говоря, недоумение. Вот некоторые из них: деревянный стул, подвешенный над полом, и муляж буханки хлеба. Дали всегда считался крайне эксцентричным человеком, а по правде говоря, просто сумасшедшим.
В ответ на международную выставку сюрреалистического искусства, которая проходила в 1936 году в Лондоне и где были представлены картины Дали, «Дейли телеграф» отреагировала следующим образом:
«Его образы настолько искусно вытянуты из подсознания, что было бы интересно понаблюдать, как специалист сможет вернуть автора этих произведений в реальный мир, то есть вернуть ему сознание».
«Да, этот молодой человек явный фанатик. Почему же тогда в Испании разгорелась Гражданская война?» — высказался по поводу Дали Зигмунд Фрейд, увидев художника в Лондоне в 1938 году.
А в 1926 году, после своей первой встречи с Дали, каталонский искусствовед написал следующее: «Его детское, гладкое лицо, такое бесстрастное, невыразительное, как будто окаменевшее, резко контрастирует с маленькими, лихорадочно блестящими глазами. Его взгляд грозен и ужасен. И ты сразу понимаешь, что перед тобой безумец».
Что же касается самого Дали, так он никогда не стеснялся открыто высказывать свою точку зрения. «Единственное, что отличает меня от сумасшедшего, так это то, что я не сумасшедший», — говорил он. Впервые эта фраза прозвучала из его уст в 1934 году. Он остался очень доволен своим высказыванием и не переставал повторять эти слова до конца жизни.
На этом я заканчиваю свой рассказ о Дали, о его жутких скульптурах и безумных картинах. Я уверена в том, что ни при каких обстоятельствах я не буду лепить буханки хлеба и ставить их на головы античных статуй. Я еще не настолько сошла с ума, чтобы дойти до такого!
Я проводила своих родителей в аэропорт и вернулась за велосипедом, который уже, наверное, затосковал по мне, ожидая моего возвращения в камере хранения гостиницы. Впереди меня ожидала Гранада, куда я завтра должна была вылететь. Мое велопутешествие, теперь уже по Южной Испании, продолжалось.
Глава 13
Грана-а-а-а-да
Девушка, стоявшая за стойкой регистрации в аэропорту, недовольно фыркнула. Ее напудренное лицо очень напоминало блин. Каждая мышца почти дрожала от злости, что незамедлительно отражалось на выражении лица. Она резко подергивала плечами и закатывала накрашенные глаза.
— В самолете, который летит в Гранаду, забронированы сто пятьдесят три места. Вы же в числе тех, кто находится в списке ожидающих.
Она осуждающе уставилась на меня, как будто это я была виновата в сложившейся ситуации и они должны были оплатить мое место в самолете. Я приехала в аэропорт в восемь утра, то есть, как и полагалось, за два часа до вылета. Мне объяснили, что компьютер при проверке моего билета завис. Когда же он вновь нормально заработал, меня решили исключить из списка пассажиров рейса.
— А почему бы вам не улететь дневным рейсом в половине пятого, — сердито предложила Госпожа Напудренное Блиноподобное Лицо.
В половине пятого? Извините, конечно, сеньорита, но, кажется, вы не поняли меня: в полпятого я уже должна быть в Гранаде и сидеть на солнечной террасе, потягивая четвертый или пятый бокал пива, и любоваться темно-красными стенами дворца Альгамбра.
— Если вас что-то не устраивает, вы можете подойти к стойке номер один и переговорить с человеком из PR-отдела, — презрительно фыркнула она.
Если меня что-то не устраивает? Это у тебя должны быть проблемы! — негодовала я про себя. Ты еще не знаешь, какая я на самом деле, это только с виду я спокойный и разумный человек! Я не потерплю издевательств в свой адрес! Так, значит, я должна переговорить с человеком из PR-отдела? Ха! Да он у меня еще попляшет!
И вот я направилась к стойке № 1 и увидела там огромную очередь, в конец которой мне пришлось встать. Народу было много, около ста пятидесяти человек. Люди просто кипели от злости и готовы были ринуться в бой.
«Es indignante.[17] Просто чудовищно!» — то и дело раздавалось в толпе разгневанных пассажиров из Барселоны.
Похоже, тому человеку из PR-отдела приходится несладко! Да, работа у него не из приятных! А я-то думала, что самая ужасная работа у Пола из лондонского муниципалитета в Виндзоре. Ему постоянно приходилось являться на встречи с жильцами, одним из которых была и я, отвечать на все их вопросы и реагировать на все их жалобы. Как правило, из всех жильцов эти собрания посещали только пожилые дамы. Все это выглядело очень забавно.
Квартиры были ими выкуплены у муниципалитета, и это давало жильцам право вечно выказывать свое недовольство. Они приходили, вооружившись маленькими дамскими сумочками, словно предупреждая о возможном нападении, если им что-то не понравится.
Бедняга Пол! Он и сейчас сидит там с кислой улыбкой на лице, пытаясь изо всех сил быть вежливым и не сболтнуть ничего лишнего. Конечно, все его мысли о пироге, который ему сейчас готовит жена. Но если посмотреть с другой стороны, то Пол — просто счастливчик. Он только один раз за несколько месяцев и только в течение получаса терпит выпады банды жильцов, угрожающей ему сумочками. Он возвращается в свой уютный офис, где чувствует себя в полной безопасности и где можно не особенно утруждать себя работой. А вот человек, работающий в PR-отделе авиакомпании «Иберия», весь день должен безвылазно сидеть за стойкой в аэропорту Барселоны.
Наконец-то подошла моя очередь. Недовольная, я стала объяснять, что произошло. В порыве злости я уже была готова силой задержать свой самолет. Моим главным аргументом стало то, что я предъявила свой билет за два часа до отправления и имела право улететь своим рейсом. Человек из PR-отдела уткнулся в компьютер.
— Нет, — сказал он. — Вас не было в аэропорту за два часа до вылета. В компьютере есть только информация о том, что вы проходили регистрацию без десяти девять.
А это было за час и десять минут до отправки самолета.
От этих слов кровь закипела у меня в жилах, лицо покраснело, а сердце стало биться с такой силой, как будто за мной гнался тигр или как будто кто-то оговорил меня и обвинил в чудовищной лжи. Я просто негодовала от возмущения, и ничто не могло в этот момент вызвать моего сочувствия.
— Это все потому, что ваши компьютеры не работали целый час, — пролепетала я. — Я приехала в восемь часов. Мне сказали ждать.
— Нет, — резко бросил он. — Вы не могли быть здесь в это время. Вы приехали в восемь пятьдесят. — Напоследок он добавил: — Вы можете сесть на самолет до города Малага, который улетает в десять пятнадцать, а оттуда до Гранады идет автобус, который довезет вас прямо до места.
Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
Посещение города Малага не входило в мои планы с самого начала, потому что мне не нравилось это место. Кроме аэропорта, здесь смотреть абсолютно нечего. Можно, конечно, пойти в бар, но, кроме туристов из Британии и Германии, напоминающих цветом своего лица омаров — от бледно-розового до ярко-красного в зависимости от количества посещенных ими сегодня питейных заведений, — вы никого здесь больше не встретите. Хотя именно благодаря им побережье Коста-дель-Соль решает свои финансовые вопросы.