Гастрономическая история Бенидорма не очень-то задокументирована, но кое-какое представление о ней можно получить из летописи этой захолустной деревеньки, ее внезапного превращения в туристский мегаполис. Скудная известняковая почва этого голого побережья бедна минералами, тем не менее жители деревня Бени-Дорм («Сын Дарима») всегда ухитрялись получать пристойные урожаи пшеницы, ячменя, кукурузы, а также фиг и бобов рожкового дерева.
В 1926 году население деревни составляло 2160 душ, и главными их занятиями были сельское хозяйство и рыбная ловля. В Бенидорме не имелось приличной гавани, так что лодки вытаскивали на берег. В 1944 году, в самый пик его развития как рыболовецкого порта, в Бенидорме вылавливали не менее 500 тонн рыбы. Однако к началу 50-х годов стало ясно: есть более легкие способы делать деньги, и рыбный промысел пошел ко дну.
На заре туристской эры Бенидорм изо всех сил старался заявить о себе: пусть он и не гастрономический рай, но зато гарантирует здоровое и доступное по ценам питание. Читаем в прессе: «Превосходный морской купальный курорт в деревне Бенидорм, собственность дона Франсиско Ронда-и-Галиндо». Эта реклама была призвана убедить читателей, клюнувших на приманку провести лето на морском побережье, что «нигде они не найдут более благоприятного климата, более восхитительных пляжей, более здоровой и дешевой еды или купального заведения с лучшими условиями для купальщика, чем имеет удовольствие предложить публике дон Франсиско Ронда». В самом низу рекламы было примечание: внимание читателей обращали на цены. Килограмм ягнятины стоил одну песету, фунт говядины можно было приобрести за одну песету семьдесят пять сантимов, далее шли цыплята — каждый по полторы песеты, и отварная птица — интересно заметить, что курица была вдвое дороже цыпленка, аж по три песеты. Виноград, дыни, груши, яблоки, персики и фиги продавались по десять сантимов за килограмм. Овощи были просто «невероятно, сказочно дешевы». Большая часть этой продукции поступала прямо с огородов, разбросанных вокруг Левантийского пляжа, на их месте сейчас прямо у береговой линии вырос лес многоэтажных жилых башен.
Начо остался дома приглядывать за фермой, а я поехал через всю страну, намереваясь остановиться в доме его родителей в городе Аликанте. Наутро после моего приезда мы сидели на веранде, пили кофе в лучах утреннего солнца. Вдали виднелось Средиземное море. Когда я рассказал Мануэлю, отцу Начо, что еду в Бенидорм, он пустился в вспоминания о днях своей юности, когда этот курорт был просто неухоженной деревней среди садов миндаля, окруженной стенами сухой каменной кладки.
— Как же, как же, помню Бенидорм. Тогда это было просто пустое место, совсем ничего, только деревня и пляж. Как он выглядел тогда? Великолепно! Ну, тогда берег везде был красив. — И старик загрустил. — Обычная деревня с белыми домами, рыбачьи лодки вытащены на песок… Мы с ребятами совершали вылазки туда. Я знал одного мужика с лошадью и повозкой, он ездил по всей этой деревне и продавал жителям овощи. Поля позади пляжа заросли фиговыми деревьями, там никогда ни души было не увидеть. В одном конце пляжа стояла этакая забегаловка (она называется чирингито), пляжная кабина из бамбука, где можно было перекусить. Все было очень просто. Один раз я повел туда Марию Терезу, я тогда еще ухаживал за ней. Кажется, мы ели там омлет. Мария Тереза, помнишь тот день? — крикнул он жене, которая возилась в кухне. — Как мы с тобой омлет ели?